Золотко

- Она, видишь ли, мысли не допускала. А разве ты о ком-нибудь подумала, когда отправилась во Францию? Ты подумала, в какое положение поставила меня и Майкла? Я не знал, куда деться от стыда, когда сообщал твоему жениху, стоявшему у церковного алтаря, о твоём исчезновении. Ты представляешь, что мы все чувствовали?

Голди взяла брата за руки и, глядя ему в глаза, сказала:

- Мне жаль, что я так поступила со всеми вами. Но я не жалею о том, что сделала. Я многому научилась и стала самостоятельной. Единственное, чего я не могу себе простить, это разрыв со Скайлером. Я любила его, и думаю, что и сейчас ещё люблю. Помогите мне его найти.

- Ты больше похожа на мать, чем я ожидал, - вдруг сказал Джейсон, - Что же я сделал не так?

- Замолчи, - остановил его Майкл.

- Почему он должен молчать? - заинтересовалась Голди, - Пусть говорит.

- Ему больше нечего сказать. Правда, Джейсон?

- Нет уж. Начал говорить, так говори до конца. Я тебя слушаю, Джейсон. Почему ты произнёс это таким тоном, будто это оскорбление для меня, быть похожей на мать?

- У него так получилось, - снова ответил за брата Майкл, - Он ничего не имел ввиду.

- Если бы она знала правду, то может быть не наделала столько глупостей, - сказал Джейсон.

- Остановись, брат. Ей не нужно ничего знать.

- Чего мне не нужно знать? - ещё больше удивилась Голди и почувствовала что-то нехорошее.

- Пусть знает, - наконец решился Джейсон, - Роберт Колтрейн не был твоим отцом. Но он любил нашу мать и простил ей измену. Мне жаль, что теперь и ты это знаешь. Но так будет лучше.

На короткое мгновение у Голди перехватило дыхание. Она бессильно рухнула в кресло.

- Что ты наделал, - воскликнул Майкл и обратился к сестре, - Голди, забудь обо всём. Это не имеет никакого значения.

- Не имеет? - тихо повторила она, - Я не Колтрейн. Это всё не моё. Вся моя жизнь - ложь. Вы лгали мне. И это не имеет никакого значения?

- Ты - Колтрейн. Наш отец так решил, когда простил и принял назад нашу мать. И ты не стала от этого нам менее родной, Голди.

- Я не Голди, а Френсис. И я больше не хочу оставаться в этом доме, она встала и пошла к выходу.

- Не выдумывай, - попытался остановить её Джейсон, - Куда ты пойдёшь?

- Куда глаза глядят. Лишь бы подальше от вас.

- Дорогая, мы - твоя семья. Мы любим тебя, - уговаривал Майкл, - Ты всегда будешь нашей маленькой Голди.

- В том то и дело, Майкл. Я уже не маленькая, - ответила девушка, - Мне от вас больше ничего не нужно.

Она посмотрела на братьев и, заплакав, убежала в свою комнату за вещами.

- Можешь идти, - крикнул ей вдогонку Джейсон, - Все равно вернёшься назад. Это дело времени.

- Что ты говоришь! - пытался вразумить его Майкл, - Опомнись!

- Она вернётся, вот увидишь. Это всё нервы.

Весь мир Голди рухнул. Теперь она даже не знала, кто она на самом деле. Она была обижена на братьев и больше не хотела их видеть. Она была обижена и на свою мать, которая заставила её теперь пережить эти минуты. И наконец, она была обижена на Скайлера за то, что он исчез и забыл о ней.

Это было так странно, быть тем же самым человеком, но не знать, кто ты на самом деле. Она не знала своей настоящей фамилии, своих предков. Кем был её отец, к какому народу принадлежал, к какой религии? Она не знала своих корней и чувствовала себя сорванным цветком. Она не знала своих родителей и, наверное поэтому, идеализировала их. А то, что открыл ей Джейсон не имело никаких оправданий с её точки зрения.

Голди поехала в Нью-Йорк. После Парижа она считала себя вполне самостоятельной, готовой справиться с любыми трудностями. Но всё оказалось не так просто. Она долго искала подходящее жильё, и побывала в разных неблагополучных районах. Не у всех были хорошие намерения в отношении красивой молодой девушки, хорошо одетой и абсолютно беззащитной. Несколько раз её пытались ограбить и даже посягали на её честь, но Голди знала несколько "хороших" приёмов самообороны. Например, удар коленом в одно известное место, или туда же сумочкой, или же зонтиком, или вообще чем придётся, но всё туда же.

Наконец она смогла устроиться и сняла небольшую уютную квартирку в Бруклине. Теперь надо было найти работу. Нет, в деньгах она не нуждалась. Но ей хотелось стать независимой, полностью освободиться от опеки братьев. Кое-что узнав о документальном кино в парижской академии искусств, она решила попробовать себя на телевидении.

Голди ходила от студии к студии, в надежде хоть на какую-нибудь работу.

Последним в её списке телеканалов был неприметный "The independent alternate channel" или просто Ай Эй Си. Но и здесь для неё ничего не нашлось.

Увидев её разочарование, пожилой продюсер спросил:

- А почему бы вам не попробовать себя в качестве ведущей одной из наших передач.

- Но у меня нет опыта, - возразила Голди.

- Зато есть прекрасные внешние данные. Думаю, вы даже смогли бы поднять наш рейтинг.

- А какую передачу мне придётся вести?

- Светские хроники. Передача о всех богатых и знаменитых персонах, которым люди так любят перемывать косточки. Что скажете?