Золотко, или Принцесса для телохранителя

— Она ничего не подписывала, Ларуш, — голос моего благоверного был спокоен, как и всегда. И зрил господин Полонский, как обычно, в корень. — Официально ты не имеешь на нее никаких прав.

— А он имеет? — иронично вскинув брови, француз небрежным кивком головы указал в сторону Никиты.

— Это ее выбор, — невозмутимо парировал Богдан, едва заметно сжимая плечо Аверина еще сильнее, чтобы тот не сдвинулся с места.

И нет, я, наверное, одна из немногих, кто не удивился сейчас молчаливости моей вечно ехидной охранялки, друга, да, чего уж там, почти члена семьи! Просто Никита он такой — стукнет в бубен раздражающему оппоненту и всё. Слова, увы, излишни!

— Если у тебя получилось с ней, — палец Звигинцепа указан на мою нифига не скромную светлость. — Это не значит, что подобный трюк удастся повторить. Ты лучше меня знаешь, подписала она документы или нет, не имеет никакого значения. Я уже влил в предприятия ее семьи огромные бабки. И я хочу получить взамен то, что мне причитается.

— Тебе что, других баб мало? — все-таки не выдержав, снова встряла такая нехорошая я. — Нет, я все понимаю, Кристинка у нас Золотко, красива, умна и скромна, но блин! Все девицы высшего гламурного общества уже прознали о твоем мерзком характере и в срочном порядке сдули свои силиконовые губки, лишь бы ты в их сторону не посмотрел?

— Рыжая, заткнись, — поморщившись, душевно попросил меня француз.

Я аж обалдела.

Это что, почти вежливая просьба или у меня на нервной почве глюки?

— Ларуш.

О, а вот и первая реакция. Я даже поежилась, а Эрик переглянулся с Андрюшкой, и последний даже подошел поближе, остановившись в каком-то шаге от убийственно спокойного и даже холодно-равнодушного Богдана. И увы, повод для легкой (пока) паники действительно был.

Мы все хорошо помнили и знали этот взгляд. В прошлый раз Ларушу он стоил сломанного носа!

Эх… вот ничему-то жизнь некоторых не учит!

— Спокойней, Полонский, — о, так память кое-кого не подводит, оказывается! Вон, как бедного иностранца перекосило. — Мне твоя оторва в одно место не уперлась. Я умею усваивать уроки, твоя невеста мне без надобности. У меня есть своя.

— Да неужели?

О, Никитка заговорил! Да так, что даже переплюнул Богдана, хоть голос его и звучал с легкой… ну ладно, не совсем с легкой хрипотцой. А уж этот взгляд… я б закопалась сразу!

И почему мне вдруг захотелось поискать политическое убежище, никто не знает, не?

— Успокойся, охранничек, — погано усмехнулся Ларуш. — Ты прекрасно понимаешь, что тебе здесь ловить нечего. Статус не тот. Госпожа Романова привыкла совсем к другой жизни… которую ты, разумеется, обеспечить не сможешь. Сколько она пробудет с тобой: неделю, две, месяц? Или пока не станет загибаться от голода или ее задолбает носить стекляшки вместо брюлликов? Или надоест выбираться раз в месяц в дешевую киношку? В чем-то ты хорош, Аверин, не спорю. Но ты ей не ровня.

— Знал бы ты, сколько у него зарплата, — машинально пробормотала я, машинально почесав кончик носа. Вряд ли меня кто услышал, конечно, разве что укоризненно посмотревший Андрюшка, но его прозорливости я перестала удивляться уже давно.

А я что, я ничего! Он же реально в месяц получает намного больше, чем скромный администратор ни разу нескромного элитного клуба, принадлежащего небезызвестным байкерам!

Обидно, знаете ли.

А вообще, слова мои были так, скорее следствием растерянности или способ хоть как-то защитить Никитку. Знаю, должно быть наоборот… но рефлекс же! Эта черноволосая говорилка сколько обо мне заботилась? И сопли подтирал, и на руках таскал, и едой насильно пичкал, да и вообще…

Короче! Я вроде как осознаю, что Ларуш прав. Все мы это осознаем, если честно. Аверин, при всех его сбережениях и зарплате кое-кому реально не ровня. И Крис, не смотря на все ее положительные сдвиги в плане смены мировоззрения и мироощущения, всё равно остается заложницей своего воспитания. А сможет ли она сломать себя полностью и начать жить абсолютно по-другому — тот еще повод для размышления.

Так просто изменить жизнь невозможно. Холостятская квартира — это тебе не огромный особняк, а посудомоечная машина — не огромный штат прислуги, не говоря уже об автобусе, потертых джинсах и кедах вместо авто бизнес-класса, брендовых брючек и дизайнерских туфелек.

Несколько другие миры, знаете ли…

И вопрос, сможет ли Кристина все это пережить ради Никиты, вовсе не риторический, а очень даже насущный. Не то, что я в ней не уверена… Но таки вещи можно выяснить только на практике, знаете ли.

И, подводя итог всем промелькнувшим мыслям, могу сказать только одно: Ларуш гад. Знает, пакость французская, на что и куда надо давить!

Я честно, в следующий момент не поняла, что случилось. В какой миг ситуация раскалилась до предела, круто поменялась и что именно послужило тому причиной. То ли Звягинцев еще что-то ляпнул, а я не услышала, то ли еще что…

Просто в какой-то момент Никита вырвался. Почти.

Я только успела заметить, как парни его все-таки отпустили, не сумев удержать… а потом я оглохла. Реально!