Золото

Я обращаюсь к вам потому, что мне говорил о вас падре Габриэль, когда приходил на ферму свершить обряд погребения моей бедной Анны. Он сказал, что знавал вас, когда был ребенком. Полагаю, он уроженец вашей деревни; вспоминая всякие слухи, думаю, его зовут Мерц, хотя и не совсем в этом уверен, ибо он столь же скрытен, как и индейцы, которым он посвятил тело и душу, и никогда не рассказывает о себе, за исключением как раз того самого случая, когда сказал мне, что хорошо вас помнит. В прежнее время, когда я воевал на границе, не было у меня злейшего врага, чем он; он стыдил меня, как своего соотечественника, за мои поселения и за то, что я заставляю работать индейцев и привожу канаков, но по прошествии времени он понял, что без них я не добился бы ровным счетом ничего, да и они не выжили бы уже без меня, потому что при мексиканцах были совсем брошенные; что до канаков, то я никогда не был жестоким хозяином, падре Габриэль сам смог в этом убедиться; и вот, когда случилось со мною страшное несчастье и все меня оставили, только он один сблизился со мною и с тех пор хранит мне верность, и еще благодаря ему дети мои могут теперь основать свое поселение. Это святой человек, да хранит его Господь.

Как и вас самого, дорогой господин Мартин Бирманн, который столько долгих лет был отцом для моих детей и к которому теперь отец взывает во имя этих самых детей: что я должен сделать?

Да будет так

Ваш брат в Иисусе Христе Иоганн Август СУТЕР, капитан».

47

Иоганн Август Сутер не дождался ответа от доброго сухонького старичка Мартина Бирманна, стряпчего и добровольного хранителя казны общины христиан-баптистов в своей маленькой деревушке Ботминген, что на сельских просторах Базельского кантона.

Иоганн Август Сутер затеял процесс.

Его Процесс.

Процесс, который потряс всю Калифорнию и едва не поставил под вопрос само существование этого нового штата. Страсти кипят повсюду, и в нем участвуют все. Напрямую затронуты интересы каждого.

Прежде всего Иоганн Август Сутер требует признания исключительной собственности на земли, на которых были построены города Сан — Франциско, Сакраменто, Фэйрфилд и Риовиста. Он добивается оценки стоимости земель экспертной комиссией и предъявляет иск на 200 миллионов долларов. Он преследует 17 221 частное лицо, обосновавшееся на его плантациях, требуя уехать из этих мест и заплатить ему компенсацию с процентами. Он предъявляет правительству штата Калифорния иск на 25 миллионов долларов за экспроприацию путей сообщения, каналов, мостов, шлюзов, мельниц, причалов и хозяйственных построек в Заливе и за их передачу в полное общественное пользование и требует 50 миллионов долларов возмещения от правительства в Вашингтоне, которое не сумело ни обеспечить общественный порядок в момент открытия золотых рудников, ни сдержать натиск толп, ни управлять отрядами федеральных войск, которые, устроив массовое дезертирство, превратились в главный элемент воцарившегося хаоса, став едва ли не самыми наглыми расхитителями, ни своевременно принять меры, чтобы овладеть тем, что причитается государству и лично ему, Сутеру, из всего добытого на приисках. Он принципиально ставит вопрос о своих правах на часть золота, добытого на сей момент и требует, чтобы комиссия юристов немедленно вынесла вердикт о его правах на долю золота, которое будет добыто начиная с этого дня. Он не требует никакого наказания ни для кого лично, ни для властей, не справившихся со своими обязанностями и не сумевших заставить уважать закон, ни для офицеров полиции, не способных защитить общественный порядок, ни для недобросовестных чиновников. Он ни на кого не держит зла, но просто требует справедливости, только и всего, и самим обращением к закону демонстрирует свое полное доверие к судебной системе.

Эмиль возвратился из университета и занимается исключительно этим невероятным делом. Его окружают четверо самых знаменитых юрисконсультов Американского союза. Целые тучи стряпчих и писарей так и вьются вокруг него в его конторе на углу Коммершел-стрит и Плаза-Майор, в самом Сан-Франциско.