Золото

- Заткнись и сиди спокойно, - отвечает какой-то офицер, целясь в меня из пистолета, потому что я сделал шаг вперед.

- Но погодите, могу же я знать, в чем меня обвиняют?

- Где оружие? Где травка?

- Пушку я потерял, когда переправлялся через реку, а травки тут и нет.

Мужик хохочет.

- Ша, Француз, мы отлично знаем, какой ты шустрый. Мы прекрасно знаем про Гольфито, так что не надо нам впаривать, какой ты святой! Где револьвер?

- Да честное слово, я его потерял. Можете все обыскать, сами увидите.

- Именно это мы и собираемся сделать. Но если найдем, тебе будет плохо.

Я прекрасно знаю, где моя пушка. Сантиметрах в двадцати от его ног, в моем сапоге. Им не пришло в голову поискать там; но если так сделают, тогда не знаю, что им сказать. То же самое, если кому-то придет в голову пошарить у меня в плавках. Я сижу в шортах, а травка выпячивается как не знаю что.

- А деньги где ты спрятал?

Это уже что-то новенькое. Не понимаю, не думаю, что им нужны мои пара тысяч колонов. А если они и принимают меня за богача, так это не запрещено.

Когда меня уже допросили и обыскали все вокруг, мусора немножко расслабляются. Я предлагаю им кофе, и мне даже разрешают его приготовить. Пользуясь моментом, бросаю пакетик с марихуаной в огонь. Времени у меня хватает лишь на то, чтобы вдохнуть первый дым. Вонь горящей пластмассы забивает запах травки,

а в доме столько сквозняков, что на него даже не обратили внимания. Возвращаясь с кофе, замечаю во дворе Санчо с мусорами. Выглядит он перепуганным и сбитым с толку.

- Мне очень жаль, Хуан Карлос, но меня тоже хапнули. Мне пришлось рассказать о наших делах в Панаме.

Выглядит Санчо несчастненько - то ли это страх оттого, что он выдал меня, то ли боится ареста? Тут Диана обращает мое внимание, что у него из под рубашки торчит рукоять пистолета. Я показываю на оружие пальцем:

- Хочешь, чтобы я поверил, будто тебе после ареста оставили оружие? Ах ты стерва!

Уже сам факт, что я вытягиваю палец в его направлении, заставляет трястись его от ужаса. До меня все доходит. Все ясно: и жесткое отношение полицейских, и все их допросы. Санчо сообщил им, будто я крайне опасный тип, так что лучше будет стрелять без предупреждения. Как-то Дэйв захотел его напугать и наплел, будто я бывший наемник, что самое большое удовольствие для меня, это резать головы... До меня доходит и то, что он никогда не поверил в величину суммы, выплаченной мной адвокату. Скорее всего, он договорился с мусорами, что поделятся тем, что у меня найдут, и наверняка обещал, что те смогут конфисковать у меня оружие: их зарплаты наверняка не хватает, чтобы купить себе хромированный Магнум 357.

Потом я замечаю одноглазого, который продал мне землю, и Карлито, сына Альфредо, что привел их сюда, потому что Санчо не мог знать, где я нахожусь. Все трое обвиняют меня в самых ужасных преступлениях. Все ясно, корабль тонет, крысы бегут... У них давно уже нет денег, так почему бы теперь не применить самые подлые штучки. Полицейские забирают у меня паспорта. Их начальник говорит мне:

- Паспорта я задерживаю. Приказываю вам убраться с полуострова. Собирайтесь, мы вас проводим. Мы не хотим вас здесь больше видеть. Слишком много вы здесь натворили. Вас обвиняют в угрозе смертью одному из работников, незаконном владении оружием, стрельбе по людям, приеме наркотиков, контрабанде золота и, наконец, постройке дома на территории заповедника! Поймите, в подобной ситуации вам можно только смываться, причем быстро.

Я чувствую себя совершенно убитым, мне даже приходится сесть.

- Не могу. Я слишком болен, чтобы выезжать сегодня.

- И что с тобой?

- Понос, малярия. Я едва держусь на ногах.

- Это правда, выглядишь ты неважно.

И тут случается то, что происходило в моей жизни всегда, когда меня арестовывали. После первых сложных минут они уже за меня, поскольку я вызываю в них симпатию и уважение. Образуется некая связь, возможная только между настоящими мужчинами.

Лейтенант Ногалис не исключение. Парень жесткий, но способен узнать собственное "альтер эго". Мы спорим целый час. Он совершенно нормальный мужик и намного умнее, чем середняк; догадываюсь, что униженность доносчиков вызывает в нем отвращение, и чувствую, что он готов мне помочь.

- Ладно, я дам вам несколько дней, чтобы ты мог прийти в себя. Но двигатель я должен забрать.

- Это почему? Он мой. Это собственность компании, которую мы организовали с Санчо.

- Нет, нет, - вмешивается тот, появляясь из-за спины. Он мой. Все документы на мое имя.

Сволочь малая, еще бумажками прикрывается! Как будет время, я еще займусь тобой без свидетелей. Пока же плюю ему прямо в рожу.

- Успокойся, - говорит Ногалес. - Я могу пойти тебе на руку, но не перегибай палку. Санчо прав.

- Ну ладно. Только я отослал двигатель в Гольфито на ремонт, можете там его и забрать.

- Туда мы и поедем. А ты, когда будешь чувствовать себя лучше, тоже заскакивай. Поболтаем.

Сюда они пришли довольно уставшие, потому что выбрали длинную дорогу. Из-за симпатии к Ногалесу показываю им, как можно срезать путь.