Золото

Джек почувствовал, как что-то сжалось в груди – до боли. Кого ему вдруг стало нестерпимо жаль – себя самого, дочку или жену, – он не понял. Никогда он не задавал себе такие вопросы. Ему-то казалось, что Кейт ближе к дочери. С тех пор как Софи появилась на свет, между ними сразу возникла крепкая связь – ведь они столько времени проводили вместе, если сравнивать с теми, кто ежедневно с утра уходил на работу. Наверное, Джек знал свою дочь лучше, чем другие отцы, но порой он чувствовал себя виноватым за свое непоколебимое ощущение радости – а ведь Софи приходилось терпеть такие мучения. Иногда ему казалось, что его хорошее настроение проистекает из того, что время от времени он позволяет себе отвлекаться. Кейт, конечно, страдала сильнее. Это ведь она сходила с ума из-за питания и ухода, это ей приходилось бросать все на свете, когда наступало ухудшение. Это она вставала по звонку будильника трижды за ночь, чтобы проверить, как спит их дочь. А вот теперь вдруг выяснилось, что для Софи он ближе.

Джек опустил глаза и в отчаянии уставился на свои ладони.

– Я тебе рассказывал, что именно я первым взял тебя на руки? – тихо спросил он. – Тебе тогда было всего девять часов от роду. Я понятия не имел, как нужно держать младенца. Мне показали, как вымыть руки и надеть латексные перчатки, как просунуть руки в отверстия крышки бокса. А потом ничего уже не говорили. Я стою, просунув руки в эти самые дырки, а ты, такая крошечная, лежишь на голубом пластиковом матрасике, и к тебе подключено множество тонких трубочек… Я спросил: «Что мне теперь делать?» – они ответили: «Просто возьмите ее». А я так боялся тебя уронить! Я не знал, как сделать такую простую вещь – взять тебя на руки. Иногда я и теперь этого не понимаю.

– Все в порядке, – отозвалась Софи. – Я понимаю. Они обнялись крепко-крепко, и Джек отнес Софи наверх, в ее комнату, чтобы она отдохнула.

Когда Кейт вернулась в кухню, Джек уже был там; он заваривал чай.

Кейт рассмеялась.

– Настоящий чай, в чайнике? Признавайся, что ты сейчас натворил?

Услышав ее голос, Джек вздрогнул и оглянулся.

– Ты о чем?

– Ты ведь привык к чаю в пакетиках. Настоящий чай готовишь только тогда, когда хочешь передо мной извиниться.

– Правда?

– Ага. В первый раз – когда забыл поздравить меня с годовщиной свадьбы, во второй – когда твой отец ни с того ни с сего решил меня поцеловать.

Джек удивился.

– Надо же. А мне и в голову это не приходило. Кейт чмокнула его в щеку.

– Я тебя могу читать, как книгу.

– Какую книгу?

– Ну, такую… для начинающих, со словариком новых слов в конце.

– И какие же новые слова мы выучили?

– Прекрасный, красивый, чертовский, идиот, – перечисляла Кейт, загибая пальцы.

Джек обнял ее.

– Прости, – проговорил он.

– За что?

– За то, что я так чертовски, прекрасно, по-идиотски красив.

– И за это ты заварил для меня чай?

– Ага. Только весь сразу не пей. Кейт взглянула на Джека.

– Скажи честно: что-то случилось?

– Если я заварил для тебя чай, значит, что-то у меня на уме? Так ты считаешь?

– Именно.

– Ну, прости, если так, – извинился Джек. – Говорю как на духу: ничего не случилось.

– Правда?

Джек крепче обнял жену.

– Правда.

Через несколько минут Кейт включила радио, и они с Джеком стали пить чай, смотреть в окно и слушать «Неуверенную улыбку».

– Помнишь? – спросил Джек.

– О господи, еще как помню.

– Ты везла меня на машине, после того как я разбился, ты тогда считала меня эгоистом.

– Я и сейчас считаю тебя эгоистом.

Джек скосил глаза на жену, стараясь понять, шутит она или нет, но она смотрела в окно. Он проследил за ее взглядом. У стены сарайчика на маленьком, залитом солнцем заднем дворе ржавел велосипед Софи.

Восточный Манчестер, Клейтон, Баррингтон-стрит, 203, ванная

Поднявшись наверх, Кейт обнаружила Софи в туалете. Дочку рвало. При этом она была серьезна и решительна. Казалось, она занимается чем-то менее приятным, нежели чистка зубов, но не таким трудным, как домашние уроки. Кейт бросилась к ней.

– Бедняжка, – проговорила она, гладя Софи по щеке и чувствуя, какая сухая у той кожа. – Почему ты не позвала меня?

– Уже все хорошо, – сказала Софи, вытирая губы.

– Ты себя плохо чувствовала? Софи молчала.

– Это началось совсем неожиданно?

– Да.

Кейт намочила губку под краном и умыла Софи.

– Теперь тебе лучше?

Софи улыбнулась.

– Намного лучше.

Кейт крепко обняла дочку и вздохнула. Видимо, она накормила Софи чем-то неправильным и очень плохо сделала, потому что Софи можно есть довольно много правильного. По крайней мере, так говорил диетолог. У Софи, конечно, на что-то была аллергия, что-то она не переносила, и это нормально при ее лейкозе и пониженном иммунитете. Диетолог сказал, что девочке надо дать волю воображению. «Не зацикливайтесь на том, что запрещено, – посоветовал он. – Думайте о множестве того, что существует в природе. Ваша дочь может есть почти все».