Золото

Но теперь она выглядела иначе. Вся жесткость ее исчезла. Она говорила и говорила, а Джек смотрел на эту красивую девушку, и она казалась ему то грустной, то сердитой – а ведь, возможно, она просто спрашивала, не принести ли ему чаю с пирожным. Он почти не следил за ее речью. Голос возникал и исчезал, словно переливы звуков в конце мелодии «Дерзкий, как любовь». И все время перед Джеком покачивалось нечто белое на зеленой петле. Прошло немало времени, прежде чем Джек осознал, что это – его собственная нога, закованная в гипс и подвешенная к потолку. «Интересно, зачем они это сделали?» Он увидел собственные пальцы, торчащие из гипса, попробовал ими пошевелить. Сделать это оказалось непросто: пришлось скосить глаза к переносице и сосредоточиться. Ого, да это так же трудно, как посадить самолет – всего-навсего пошевелить пальцами. Он засмеялся.

– В чем дело? – раздраженно спросила Зоя.

– Моя нога, – с сомнением в голосе выговорил Джек. – Какого черта она там делает?

Зоя снова принялась рассказывать ему об аварии, но он прервал ее.

– Сунь руку под одеяло, – попросил он. – Нога-то хотя бы ко мне пристегнута? Принадлежит она мне или нет?

– Под одеяло? – усмехнулась Зоя. – Ну, это еще должно тебе повезти.

Джек усмехнулся в ответ:

– Попробовать-то можно, правда?

– Ты всегда такой?

Вопрос смутил Джека. Морфий начал выветриваться. Он снова сосредоточился на своей ноге. На этот раз – из-за боли. И еще – он пригляделся к Зое, увидел ее яснее. Бледная, напряженная. Голова бритая, как у каторжника.

– Расскажи о себе, – попросил Джек.

Спросил просто так, из вежливости. И еще – чтобы дать себе время подумать.

Зеленые глаза Зои уставились в пространство.

– Да тебе об этом знать вовсе не хочется.

– Нет, хочется.

Зоя взглянула на него сердито, но гнев тут же сменился какой-то неуверенностью.

– Правда?

Джек смутился. Он понял: Зоя боялась, что с ней играют. Он сжал ее руку.

– Правда.

Что-то в лице Зои погасло.

– Ладно, проехали.

Но глаза говорили совсем другое.

Пришла медсестра, снова вколола Джеку морфий.

– Я вас люблю, сестра, – сказал Джек. – Вы самое красивое создание на свете.

– Что с тобой, черт возьми? – покачала головой Зоя, когда ушла медсестра.

– Наверное, это, – показал Джек на ногу. – О господи, неужели я сломал ее?

Тянулось время. Пришли и ушли родители, но в дурмане морфия он их не узнал.

Когда он очнулся, снова был день и Зоя снова держала его за руку. Еще в палате стояла Кейт, молча глядя на них. Как только Джек увидел ее лицо, он ее сразу вспомнил. Это была та девушка, с которой он разговаривал – там, на треке. Та, от которой не мог оторваться. Ему нравилось, как она смеется, как пожимает плечами, как любой негатив легко превращает в позитив. От нее исходила какая-то добрая энергия, рядом с ней он чувствовал себя проще, сильнее.

Она увидела, что Зоя держит его за руку, и, похоже, пришла в отчаяние.

Джек попытался приподняться, но у него были сломаны ребра, и он, застонав от боли, упал на подушку.

– Прости… – с трудом выговорил он.

– Нет, нет, это ты прости, – пробормотала Кейт. – Я не знала, что у вас… А я…

– О нет, нет, ничего нет… – Джек запнулся. У Кейт мелко задрожала нижняя губа.

– Извините, – сказала она. – Я так устала. Думала, дай зайду…

– Нет, пожалуйста, это только…

Джек высвободил руку, но Кейт уже шла к двери. Зоя и Джек проводили ее взглядом.

– Черт, – выругался Джек, приподнял голову и тут же уронил ее на подушку.

Кроссовки Кейт поскрипывали все тише. Тяжелая дверь закрылась за ней.

– Хочешь, я верну ее? – спросила Зоя. – Тебе решать. Створки дверей покачались и замерли в неподвижности.

Может быть, все это ему просто померещилось? Джек вздохнул.

– Не-е-ет.

Он хотел прикоснуться к руке Зои, но она положила их на колени. «Понятно, – подумал Джек. – Только слишком уж театрально».

– Ну да, я плохой, – спокойно проговорил он.

– Нет, все нормально. Она вообще-то классная.

– Да? То есть…

– Слушай, ты мне голову не морочь, ладно? Ты с ней три дня заигрывал.

– Ага, я такой. На самом-то деле я влюблен в велик.

– Это должно меня порадовать?

Джек вдруг устал извиняться. Морфий уже не действовал, и он снова ощутил пульсирующую боль в ноге.

– А мне все равно.

Зоя удивленно заморгала.

– Спасибо, просветил.

– Не за что.

С минуту они молчали, потом Зоя фыркнула и откинулась на спинку стула.

– Она, конечно, больше в твоем стиле.

– Да ну? И какой же у меня стиль? – улыбнулся Джек.

– Очень радостная. Очень нормальная. Очень хорошенькая, – по пунктам объяснила Зоя.

– А ты?

Зоя вымученно усмехнулась.

– А я уродка – внутри, понимаешь? Я тебе голову заморочу.

– Надо же. Я сам, бывает, так говорю: «Я плохой парень, я разобью твое сердце». Хорошие слова, очень возбуждают.

– Думаешь, я шучу?

– Со мной ты так не поступишь, – сказал Джек. – Погляди на меня. Я несокрушим.

– Несокрушимых не бывает, – возразила Зоя.

– А ты попробуй, – предложил Джек.

Он взял Зою за руку и потянул к себе. В первое мгновение она сопротивлялась, но все же позволила притянуть себя ближе. Она уже не улыбалась. Их губы готовы были соприкоснуться, когда она повторила:

– Несокрушимых не бывает, Джек.