Золото

Софи провела в уме подсчеты. Ей было восемь. «Звезда смерти» младше нее. Насколько младше – этого Софи не знала. «Звезду смерти» защищали десять тысяч турбо-лазерных батарей и семьсот шестьдесят восемь лучевых прожекторов. На звездолете трудилась команда из двухсот шестидесяти пяти тысяч шестисот семидесяти пяти человек. Эти люди обеспечивали движение корабля, они производили уборку, готовили еду и стирали для пятидесяти двух тысяч артиллеристов, шестисот семи тысяч трехсот шестидесяти солдат, двадцати пяти тысяч девятисот восьмидесяти четырех штурмовиков, сорока двух тысяч семисот восьмидесяти двух сотрудников вспомогательного персонала и ста шестидесяти семи тысяч двухсот шестнадцати пилотов и инженеров. Несмотря на все меры предосторожности, обе «Звезды смерти», построенные до этой, были разрушены. Статистически шансы новой пережить бой равнялись нулю, а шансы Софи – пережить острый лимфобластный лейкоз – были выше девяноста процентов. Так что со стороны боевой станции легкомысленно действовать на нее силой притяжения. Статистику Софи знала наизусть. Она тысячу раз рисовала «Звезду смерти» фломастерами и карандашами, но ничто не подготовило ее к тому, что она будет стоять здесь, в отсеке управления, и видеть звезды за иллюминаторами. Она слушала тихое электронное жужжание – звук работающих систем управления и негромкое шипение кондиционеров.

До космопорта на киностудии они доехали на семейном автомобиле – серебристо-сером «Рено Сценик». Софи, ее родители и Зоя. Дорога заняла три часа и тридцать шесть минут. Софи следила за временем по секундомеру на своем айпаде. Она слушала оригинальный саундтрек к «Звездным войнам» в исполнении Лондонского симфонического оркестра – скрещивала пальцы и целилась из этого оружия в окошко. «Ниссаны» и «форды» были дружественными кораблями мятежников. «Мерседесы» и «БМВ» – вражескими боевыми звездолетами.

От стоянки до киностудии они добрались на транспортере – за сорок девять секунд. Похожий на обычный лифт транспортер на самом деле вовсе не был обычным. Не успели они вый ти из кабины, как ее и папу арестовали. Мама и Зоя остались где-то на свободе, внутри «Звезды смерти». Софи до сих пор была потрясена тем, что находится здесь.

Приходилось то и дело поглядывать на себя, дабы убедиться, что все атомы в ее руках и ногах благополучно пережили путешествие на транспортере.

Отсек охраняли двое штурмовиков в белоснежно-белых доспехах. Они проверили, как работают клавиши на всех панелях управления. Они переговаривались скрипучими металлическими голосами. Их лица прятались за темными лицевыми пластинами шлемов, но Софи догадывалась, что охранники нервничают. Прошел слух, что, того и гляди, прибудет на своем личном шаттле Дарт Вейдер. У Софи пересохло во рту, сердечко билось часто-часто. Она крепко сжала руку отца.

Она понимала, что все понарошку, но ведь это не значило, будто ничего не происходит. В те редкие дни, когда она чувствовала себя сносно и могла посещать школу, школа тоже казалась ей не особо реальной. Другие девочки ушли вперед. Они торчали в YouTube и считали Софи дурочкой, потому что она – фанатка таких детских глупостей. Она пыталась приобщиться к тому, чем увлекались сверстницы, но ей вовсе не хотелось осваивать танцевальные па из попсовых клипов. Она хотела стать рыцарем-джедаем.

Лейкоз тоже казался ей нереальным. К тебе подсоединяют трубочки и накачивают тебя химикатами, от которых звенит в ушах, а кожа становится такой прозрачной, что можно заглянуть внутрь себя. Можно трогать пальцами трубочки, можно рассматривать собственные сухожилия. Возможно, ты и не спал при этом, но это было как-то мало похоже на правду.

Через какое-то время ты переставал размышлять о том, что реально, а что нет. Редкие школьные дни продолжались шесть с половиной часов, а потом исчезали. Жизнь может продолжаться до глубокой старости – с вероятностью девяносто процентов, но может закончиться и через несколько месяцев – с вероятностью десять процентов. Пребывание здесь, на «Звезде смерти», длилось столько, сколько должно было длиться. Вот так и надо смотреть на вещи. Отец обнял Софи.

– Тебе ведь не страшно, правда? Ты ведь большая девочка? Софи покачала головой:

– Нет, не страшно.

Она сказала это почти насмешливо, словно вопрос был глупым, хотя вот-вот должен появиться Вейдер, и еще ни разу в жизни ей не было так страшно. Даже страшнее, чем в январе, когда доктор Хьюитт сказал, что лейкоз вернулся. Но важно было не волновать папу: ему тяжелее, чем ей.

– Эй, пленные, прекратить разговорчики! – рявкнул один из штурмовиков и добавил потише: – Может, хотите попить или еще чего-нибудь? Дать вам сока или печенья?

– А лимонад есть?

– А волшебное слово? – проворчал штурмовик.

– Скажите, пожалуйста, лимонад есть?

– Конечно, – ответил штурмовик и вытащил картонную упаковку из голубого изотермического пакета.

– У нас дома тоже такой есть, – сказала Софи.

– Да? – удивился второй штурмовик. – Как, однако, тесна Вселенная.

Первый штурмовик посмотрел на второго, но тут же вернулся взглядом к Софи.