Золото

— Мавросин всю жизнь обращался со мной, как с собакой. Вы должны знать, что процветанием магазина он обязан исключительно мне. Когда он унаследовал магазин от отца, то был близок к краху. Товару было мало, ценители там ничего не могли найти. Мавросин не имел никакого представления об искусстве. Мне пришлось в течение многих лет воспитывать его вкус. И если сегодня он может отличить севрскую вазу от мейсенской или кресло Чиппендейла от Бидепмейеровского, то только благодаря мне! Я водил его на аукционы, показывал, какие веши надо приобретать. Постепенно появилась обширная клиентура. И вот теперь он богат, его ценят, считают экспертом. А что я получил в награду за это? Нищенскую зарплату, высокомерный тон хозяина, положение слуги! Я молчал и терпел, потому что привык жить среди древностей, среди произведений искусства, которые боготворю.

— Что же заставило вас решиться на такой шаг?

— У меня есть племянник — сын покойной сестры, сирота. Он заболел туберкулезом, и потребовались деньги на его лечение. Мое нищенское жалованье не позволяло делать никаких сбережений. Я пошел к Мавросину и попросил одолжить мне нужную сумму. Он улыбнулся и ответил: «Дорогой Бодорош, мне кажется, что ты считаешь меня банкиром». «Мы очень стеснены, — добавила его жена. — Налоги душат нас, едва сводим концы с концами». «Мне очень жаль, — заявил Мавросин, — но попробуй занять где-нибудь в другом месте». Я знал, что у них много денег, скопленных благодаря моему усердию и преданности. Кроме того, мне было известно, что уже много лет он работает с фальшивыми счетами и обкрадывает государство, представляя подложные документы. Племяннику было суждено умереть только потому, что у них не нашлось для меня немного денег. Кровь ударила мне в голову. Наступил момент отплатить за все, что я вытерпел от них за тридцать лет, и я отплатил.

— Хорошо, но…

— Я уже сказал, что кровь бросилась мне в голову. Мои знания найдут себе применение где-нибудь в другом месте. С голоду не умру.

Я пожелал ему удачи и распрощался.

Так вот почему Мавросин целыми днями сидел, склонившись над счетами! Он искал самые хитрые и ловкие средства обмана, лазейку, чтобы проскользнуть сквозь рогатки налоговых органов.

Какая же роль здесь принадлежала госпоже Мавросин? Чтобы выяснить это, я отправился навестить ее.

Она бессильно полулежала в своем кресле, при виде меня вытерла заплаканные ресницы и с обычной грацией протянула мне руку.

— Я узнал о случившемся, — произнес я соболезнующим тоном.

— От души благодарю вас за визит. Весь день я терзалась, думая об Эмиле, а вечером пойду на могилу дяди. Он хоть избавился от страданий, а бедный Эмиль… Я готова на любой подвиг, чтобы облегчить его положение, поддержать, придать ему бодрости. Такой благородный и добрый человек заслуживает лучшей участи. Он стал жертвой гнусной интриги.

— В чем его обвиняют?

— В обмане налоговых органов, подлоге каких-то документов. Представьте себе! Ведь мы всегда могли служить примером честности. Мерзкая, грязная клевета.

Вы подозреваете кого-нибудь?

— Не только подозреваю, но почти уверена. Эта мог сделать только негодяй Бодорош.

— Что вас заставляет подозревать его?

— Только он способен на такую подлость. Он всегда завидовал нам И искал случая сделать нам пакость. Ему не давали покоя процветание Эмиля, широта его коммерческих взглядов, глубокие познания в искусстве. Он поступил к нам в магазин голодранцем, неучем. Мы приняли его из милости. Эмиль относился к Бодорошу покровительственно. Мне лично он не нравился, инстинктивно я чувствовала в нем человека, способного на низость. И вот расплата за наше расположение и щедрость! Но ему ничего не удастся, мы разоблачим его!

В день процесса зал суда был полон любопытных. В большинстве своем это были торговцы. Их интересовал ход судебного заседания и приговор по делу, ведь сами они могли не сегодня-завтра сесть на скамью подсудимых.

В первом ряду у окна сидел Бодорош, а на противоположной стороне — госпожа Мавросин. Они были неподвижны, не смотрели друг на друга, словно никогда не были знакомы.

Бодорош был одет в черный костюм и держал на коленях потертую шляпу. Его бритое лицо было по-прежнему желтым, но в глазах горел лукавый огонек. Очевидно, он явился, чтобы упиваться здесь каждой минутой, смаковать каждую деталь — настал день долгожданной мести. Заметив меня, он вежливо поклонился. Я ответил на приветствие и сел рядом с госпожой Мавросин.

— Вы тоже пришли, — сказала она, протягивая мне руку с обычной любезностью.

— Я вижу, вы прекрасно владеете собой.

— Никогда еще я не чувствовала себя такой спокойной. Меня интересует лишь одно: как мой дорогой Эмиль перенесет это неприятное происшествие. Его оправдают, и мы поедем на месяц в Синаю, чтобы отдохнуть и развлечься.

Ее лицо, окруженное выкрашенными накануне волосами, казалось еще белее на фоне траура, который она продолжала носить по дяде. Все ее существо, казалось, дышало достоинством и благородством.