Золото абвера

Около одиннадцати часов, друзья помчались на встречу, не забыв прихватить с собой, все то, что ради чего, было столько страданий на утреннем морозе. Для достижения оперативности в передвижении, были заранее приготовлены велосипеды. Идти было далеко, да и девчонок, было решено, транспортировать в виду лимита свободного на секс времени.

Ночной Цоссен, не напоминал муравейника, как это бывает в России. Такого рода праздники, для немцев, были сугубо домашними и семейными. Лишь тогда, когда стрелки часов, отбивали полночь, вся улица, как бы закипала от грохота петард, и всевозможных ракет и фейерверков. Буйство огня не продолжалось всю ночь как у русских, а стихало уже через десять пятнадцать минут. После этого, улицы так же пустели, как и в будние дни, и никого уже не было видно, словно наступал комендантский час.

Но сегодня вечер был особый. Об его особенности должны были знать все — все, в этом провинциальном городке. Только сегодня, был шанс показать всё, чем славен великий народ России. Друзья не ударили в грязь лицом ни перед Родиной, ни перед своими девчонками.

К полуночи, когда уже через несколько минут, должно состояться это зрелище. Подвыпившая публикавыскочила на улицу. Из сквера, где стояла украшенная новогодняя елка, грянул залп. Новогоднее небо Германии, осветилось тридцатью разноцветными русскими звездами. Под восторженный рев толпы, вся эта огненная феерия, набирала обороты. Но апогеемэтого зрелища, стал оглушительной силы взрыв, и ярчайшая вспышка. Русские, заложив имитационный патрон имитирующего взрыв артиллерийского снаряда, подорвали его. Немцы, в памяти которых еще был май 45 года, в состояние паники разбежались по домам. Сквозь клубы густого белого дыма, уже через мгновение показались силуэты полицейских. Им было невдомек, что подобный «сюрприз» был устроен шкодливыми русскими «оккупантами», которые только и мечтали о том, как сразить своих подруг наповал. Эффект обольщения вполне удался, и новоявленные шоуменыпиротехники, с веселым смехом катили на велосипедах в сторону третьего городка.

Квартира Демы благоухала ароматом свежей узбекской дыни. Этот сладковатый запах, напоминающий земляничный, еще с прихожей вызвал у девчонок неописуемый и не скрываемый восторг. Для немок такое гостеприимство было впервые и они даже в самых лучших своих фантазиях не могли представить такую широту славянской души.

— О! Что это мой принц!? — Спросила Керстин по — немецки, втягивая своим носиком, волшебный запах, экзотического овоща.

— О как у вас все великолепно! Что это? — Прошептала по-немецки Мануэла, снимая одежду. Она еще в прихожей обняла Виталика, и нежно, поцеловала его в губы.

Керстин, видя резвость своей кузины, в долгу оставаться, не хотела, и, так же как и Мануэла вцепилась в своего Сергея, лобызая его губы. Она своими маленькими и пухлыми губками присосалась с такой необузданной страстью, что кузина от увиденного, даже присвистнула.

— Ну, ты и даешь старая черепаха! Смотри твой Серж, может, что ни — будь подумать пло-хое!? — Сказала Мануэла, приструнивая свою кузину, в которой уже бушевали гормональные бури.

— Не сможет! — Ответила Керстин. — Ты за собой смотри, а я уж, как ни — будь, справлюсь сама!

Увиденное изобилие деликатесов, поразило всякоенемецкое воображение. В отличие от новогоднего шведского столасредней немецкой семьи, русский стол ломился от всевозможных яств. Девчонки, видя славянскую щедрость даже простонали, глотая слюну.

По средине стола, стояла бутылка хорошего шампанского и вишневого ликера. Узбекская дыня, была порезана дольками, и источала божественный аромат, который наполнил всю комнату. Салаты, шпроты, красная икра сводили сума девчонок. Ни когда ранее не видавшиетакого продуктового изобилия немки, чуть не впали в кому. Несколько раз они закрывали лицо, своими руками думая, что это мираж. Но каждый раз, убрав их, убеждались, что это всё приятнейшая реальность.

— Вау это же фантастика! — В унисон выразили немки свои эмоции. Они переглянулись, ничего не понимая. Немцам были неведомы традиции русского застолья, поэтому все это изобилие хороших продуктов повергло их в полную прострацию. Все домыслы, в отношении диких славян, в одно мгновение растаяли словно снег. Чаша весов естественно склонилась в пользу пацанов, и все бывшие прижимистые дружки из их школы, в одно мгновение померкли в лучах широкой русской души. Впервые в жизни немки почувствовали, что эти русские необычайно чувственны и добры. В них не было той расчетливости, того снобизма, который словно печать на лице просматривалась в их соотечественниках. Это был выбор и по первым впечатлениям, их выбор пал в сторону двух Иванов. Вряд ли тогда можно было представить себе подобное. Случаи такой влюбленности иногда встречались и было неудивительно, когда немецкие девушки, бросив своих бой-френдов, выезжали в Советский Союз гонимые неподдельной любовью и кипучей страстью ко всему славянскому.