Золото Афродиты

При упоминании о внуке бабулька опять стала причитать и плакать. Не повезло парню смолоду: родная мать умерла, учёбу бросил. Связался с плохими людьми, успел отсидеть, а ведь он совсем молодой.

— У вас ничего в доме не пропало? — поинтересовался Рогожин.

— Да вот нигде не могу найти ключи от Петиной квартиры. Он на всякий случай у меня запасной комплект держал. Куда я их дела, не знаю. Надо Ниночке вернуть, мне они не нужны.

— Когда к вам в последний раз приходил внук?

— На днях. Денег в этот раз не просил. Сказал: — Мы скоро с тобой, бабулька, хорошо заживем, денег у нас много будет, погоди, говорит немного. Я его спрашиваю: работу, наверное, нашел? А он мне: — Зачем работать, я и так скоро богатеньким буду.

Дмитрий Сергеевич попросил у нее фотографию внука, старушка дала, порывшись в альбоме.

— Не припомните ли вы, где был внук в день убийства? — спросил Рогожин.

— Как не помню? Хорошо помню. Накануне я его попросила помочь картошку выкопать. Он согласился и остался ночевать, автобус рано уходит, и мы с ним поехали первым рейсом на дачу. Копали целый день, а вечером приехали и узнали, что Петю убили.

— А друзей у него подозрительных не было?

— С друзьями ко мне никогда не приходил, вот чего не знаю, того не могу ответить.

— Надо будет с ним побеседовать, вы можете сказать, когда он еще придет?

— Придет, куда денется, только точно сказать не могу.

— Вы ему повестку передайте, тут написано, куда и к кому прийти. Не придет сам, найдем, только хуже себе сделает, — Рогожин положил на стол заполненный бланк.

— Да что же он не придет? Обязательно придет, я ему скажу, — уверила старушка.

— До свидания. Фотокарточку, можно я с собой возьму, потом обещаю вернуть, — сказал на прощанье Рогожин.

— Берите, раз надо, — согласилась старушка.

После возвращения в милицию Рогожин увидел, что у дверей кабинета сидит женщина.

— Вы ко мне? — спросил он.

— Мне к следователю Рогожину.

— Проходите. — Дмитрий Сергеевич открыл двери кабинета и пропустил женщину.

— Садитесь, чем могу служить?

—Я мать потерпевшей Лебедевой Ларисы Васильевны, вы ведете ее дело.

— Да, дело закончено, осталось передать в суд.

— Не нужно передавать в суд. Мы, я и моя дочь Лариса, написали заявление с просьбой прекратить дело.

— Почему? — удивился Рогожин.

— Понимаете, нам сейчас нужны деньги, взять их негде. Мой муж попал в больницу, требуется дорогостоящая операция. У нас таких денег сроду не бывало, а матери Абрамова ничего не стоит ее оплатить, мы уже согласились, у нас нет выбора. К тому же Абрамова сказала, что сына ее все равно никто не осудит, она дала взятку. Говорит, что в наших же интересах закрыть дело, зачем девушке дурная огласка?

— Да что вы ее слушаете? — с возмущением в голосе сказал Рогожин. — Расследование дела закончено, преступник должен предстать перед судом и получить то, что он заслужил. Ему, по меньшей мере, грозит пять — семь лет лишения свободы.

— Не говорите мне об этом, я все равно не поверю, — с грустью в голосе сказала мать потерпевшей. — Сейчас сидят те, у кого нет денег откупиться за преступление, а преступники, кто может хорошо заплатить, остаются на свободе. Нам нужны деньги на операцию, кроме того, они пообещали помочь поступить Ларисе в техникум или в институт. Абрамовы все могут. Они сказали нам: — Ну, что вы так убиваетесь со своей девственностью? В наше время в институте красоты можно восстановить утраченную невинность. Если вам так необходимо, мы можем помочь. Видите, как они рассуждают? У них все продается и все покупается. А вы тут ведете какие—то расследования, тратите зря время, все можно решить за деньги без вашей помощи.

Рогожин слушал женщину и думал:

«Вот до чего докатилась наша милиция! Никто не верит в ее справедливость, порядочность и защиту».

— Вы так говорите, словно знаете, кто получил взятку, — заметил Рогожин.

— Конечно, мне сказала мать насильника, есть человек в милиции, ему дала деньги, и он обещал «замять» дело, она не боится открыто об этом говорить. Он посоветовал с нами рассчитаться и уговорить написать заявление о прекращении уголовного дела, — ответила Лебедева.

— Спасибо за откровенность. Кто же этот всемогущий человек? — поинтересовался Рогожин.

— Его фамилия Князев, — твёрдым, уверенным голосом сказала она. — До свидания.

Лебедева встала и вышла из кабинета, оставив на столе заявление.

Рогожин не успел ничего ответить, затрезвонил телефон, взял трубку. Звонила дворничиха, которая убирает двор, где жил Кольцов. Сказала, что в день убийства, рано утром, ее чуть не сбил с ног мужчина, который выскочил из того самого подъезда, где произошла трагедия. Раньше она его никогда во дворе не видела. Рогожин попросил как можно скорее приехать к нему.

Через полчаса дворничиха сидела перед ним. Он вытащил из стола несколько фотографий, среди которых была фотография Махонина и Владимира Кольцова. Дворничиха внимательно разглядывала портреты, затем отложила в сторону два — Махонина и Кольцова—младшего.