Золото Аида

Он наблюдал за искусствоведом. Чем дольше тот рассматривал кубок, тем сильнее в нем просвечивала одержимость. Карие глаза засверкали и посветлели, лоб заблестел, а колючая волна волос, казалось, сама собой растрепалась еще сильнее. Алексей то и дело сглатывал, отчего над воротом рубашки туда-сюда прыгал кадык. Когда Феликс счел, что он достаточно впал в прострацию, то принялся расспрашивать его об аукционе, где собирался выставлять свое сокровище. Рассказывал господин Львовин быстро, торопясь избавиться от тем, интересующих клиента, и вернуться к единственной теме, интересующей лично его. Но Феликс продолжал гнуть свою линию, постепенно переходя от аукциона к лотам. Мол, один его знакомый не так давно приобрел на аукционе Алексея премилую вещицу – фрагмент золотой оливковой ветви крито-микенской культуры. И так ему запала в душу эта вещица, что хотел перекупить, но знакомый отказывается с ней расставаться. Может, найдется у Алексея еще что-нибудь подобное тех времен и региона?

– Помню я эту веточку, – Алексей поставил кубок на стол, но из рук его не выпустил. – Даже хотел себе оставить, но я суеверный. Когда за вещью две смерти стоят, лучше не связываться.

– Две? – переспросил Феликс.

– Да. Этот лот у меня дважды выставлялся, и дважды продавцы умирали. Совпадение не совпадение – проверять не захотелось.

– А когда она выставлялась впервые?

– Вам это правда интересно?

– Очень. Люблю мистические истории.

Из ящика стола господин Львовин извлек маленький ноутбук, пощелкал клавиатурой и произнес:

– Полтора года назад. Выставлял наш постоянный участник, поэтому и знаю о его кончине. Он с нами буквально с момента становления аукциона, сам картинную галерею неподалеку держал.

– И как его звали?

– Сергериди Иван.

– Грек?

– Да, но в Греции не жил. Родился, вырос в Грузии, все мечтал перебраться на историческую родину. Я еще удивился, что Иван решил расстаться с этой веткой – он ей больше всех своих приобретений радовался. А тут принес и выставил буквально по бросовой цене, ниже всяких разумных пределов, и плохо так выглядел, как будто крепко приболел. Через неделю буквально умер. Ветку тогда перекупил… – Алексей посмотрел в монитор, – Николай Брагин. Потом и он ее обратно принес. Я тогда уже насторожился, не хотел ее даже брать, но Николай уважаемый участник, как отказать. Да и причин весомых нет. И в последний раз ветку купил Сидоренко. Хотел отговорить его, все-таки старый товарищ, но опять же – какие причины? Нет таких причин.

– Сидоренко ваш старый товарищ?

– Да, еще лет тридцать назад вместе бизнес начинали, потом разошлись дороги, но иногда общаемся. А почему вам все это интересно? – Ощущение, что в кабинете происходит что-то не то, пересилило одержимость, и лихорадочный блеск в круглых глазах начал гаснуть.

– Просто так, говорю же, люблю мистические истории. Позволите? – Феликс аккуратно высвободил кубок из капкана рук Алексея и принялся заворачивать в бумагу.

– Так… это…

– Я должен хорошенько подумать. Мне нелегко с ним расставаться, все-таки семейная реликвия.

– Это да, это понятно, – Алексей сцепил пальцы в замок, наблюдая за каждым движением Феликса. Листы бумаги постепенно скрывали сокровище. – Как надумаете, звоните в любое время дня и ночи. Аукцион вам не нужен. Я знаю, как его продать тихо, безопасно, без лишнего внимания и суеты. И вы получите такую сумму, которой бы обрадовался и сам Бенвенуто Челлини.

– Благодарю, это очень заманчивое предложение, – Феликс убрал кубок в саквояж, защелкнул замок и встал со стула. – Подумаю и позвоню.

– Жду!

Они пожали друг другу руки, Феликс пошел к двери. Все это время господин Львовин не смотрел на посетителя, взгляд его был прикован исключительно к саквояжу.

Покинув здание, Феликс спустился на парковку, сел в машину и достал мобильный телефон. Сначала позвонил в агентство, спросил у Никанора, как идут дела.

– Дела идуть как надоть, – ответил старик. – А нет ли у нас какой-нить капли успокоительной? А то Мухин изнервировался сам и остальных усех донял.

– Аптечку в офисе пока не завели, посоветуй Мухину сходить на работу, заняться своими служебными обязанностями, это успокаивает. Я скоро приеду.

Отключившись, Феликс набрал номер Сидоренко. Когда абонент ответил, он поинтересовался, почему тот не сказал о своем близком знакомстве с устроителем «черного» аукциона господином Львовиным.

– Не думал, что это важно, – голос Олега звучал тихо, невнятно, словно он держал телефон на расстоянии.

– А вам не надо думать, думать – моя задача. Ваша задача – рассказать мне всю имеющуюся информацию по делу, всю, не упуская мелочей. Может, вы что-то еще не посчитали нужным сообщить?

В трубке повисла тишина, раздавалось лишь дыхание собеседника.

– Олег, вы меня слышите? У вас все в порядке?

Олег не ответил, и вскоре послышался звук упавшего на пол телефонного аппарата. И сколько Феликс ни звал Сидоренко, отвечала только тишина.

– Де путана мадрес! – процедил сквозь зубы Феликс, включая зажигание машины и прокручивая в памяти записи со слов Сидоренко – его паспортные данные и домашний адрес.