Золото Ариеля

Пелхэм пришел в смятение от враждебного тона Спенсера. Несмотря на холодный ветер, он вспотел. Но он глубоко втянул в себя воздух и уже готов был заговорить, когда понял, что Спенсер смотрит уже не на него, но куда-то за его плечо — с нетерпением, почти с облегчением. Пелхэм обернулся и увидел, что в проходе стоит Ловетт. Ловетт глянул на Пелхэма, потом резко сказал:

— Какие-то затруднения?

Спенсер сказал:

— Никаких.

Заметив взгляд, которым обменялись Ловетт и Спенсер, Пелхэм подумал, что, кажется, никогда еще не чувствовал такого отчаяния.

Спенсер посмотрел ему прямо в лицо.

— Вы верный человек, Пелхэм, — сказал он. — О, в этой стране есть люди, которые ведут себя как предатели — я говорю о бесчестной шайке своекорыстных советчиков и трусливых советников, которые окружают короля. Есть у нас высокооплачиваемые трусы, которые побуждают его покинуть наших храбрых протестантских союзников за границей и сговориться с папистским скорпионом Испанией. Но вы, я думаю, с нами.

— Он с нами, — сказал Ловетт елейным голосом.

Он сжал предплечье Пелхэма.

— И, как и у нас, верность нашему принцу стоит у него на первом месте, и она непоколебима. Разве это не так?

Толпа взревела — это турнир достиг высшей точки. У Пелхэма земля поплыла под ногами. Он прошептал:

— Да.

— А по какой причине вы пришли сюда?

— Возникла одна незначительная проблема, — пробормотал он, — с погрузкой товаров для принца. Но это можно уладить и позже.

Ловетт сказал:

— Хорошо. Как себя чувствует ваш маленький сынок в это прекрасное утро, мастер Пелхэм?

— Благодарю вас, сэр, хорошо. Очень хорошо.

— Давайте верить, что так будет и дальше. Зима — такое коварное время для младенцев, не так ли? Даже для тех, у кого есть могущественные родственники.

С ристалища снова послышался рев толпы. Ловетт повернулся, посмотрел туда, потом снова устремил взгляд на Пелхэма.

— Возращайтесь в Дептфорд, — сказал он. — И займитесь своей работой.

Таким образом, от Пелхэма отмахнулись как от прихлебателя, каковым он и был. Зазвучали фанфары, объявляя о следующем туре состязания, а Пелхэм побрел прочь, назад через дворы и дворцовые здания к реке.

Если Спенсер тоже вовлечен в этот заговор, то кто еще в него вовлечен? Знает ли Ловетт, что Себастьян находится в доме Шрусбери? Что они замыслили?

Ответ на последний вопрос Пелхэм получил, подойдя к берегу реки. Он услышал новости, которыми взволнованно обменивались горожане, обильно украшая их яркими подробностями.

— Испанцев разорвало в клочья — помощника посла просто не узнать — кровь и тела, разбросанны между Тауэром и рекой…

Он понял, что в девять утра взрыв разнес на куски дом сеньора Фабрио, помощника испанского посла, что на Крэб-лейн.

Нед Варринер наконец-то добрался до Петти Уэлс и до извилистых улиц между Тауэром и Темзой. Громада Тауэра угрожающе нависала над ним. Он представил себе Рейли — там, в его тюремном жилище, тоскующего о свободе.

Только что рассвело, было безлюдно, и только ранние торговцы стали появляться на улицах. В этой части Лондона проживали купцы и их семьи, а также чиновники, работавшие на находящемся в Тауэре Монетном дворе и в Главном управлении артиллерийского снабжения. И еще здесь жил посол — в настоящее время заместитель посла — Испании, жившем на соседней с Крэб-стрнт — Фабрио.

Нед покачал головой, погружаясь в повседневный порядок этой мирной части города. Он сказал себе, что страдает от лихорадочного воображения. Или, возможно, от побоев, полученных в Альсатии.

И тут, когда он подошел к Крэб-лейн, он увидел нечто такое, от чего сердце у него забилось сильнее. Он увидел дом Фабрио, с крепкими ставнями и все еще погруженный во тьму, — в доме, судя по всему, пока никто не проснулся. Но зато в соседнем доме отворилась дверь, вышли двое, быстро окинули взглядом улицу в обоих направлениях и ушли. Почти что крадучись.

Нед подошел немного ближе, все так же плотно прижимаясь к соседним домам, чтобы его не заметили; и тут он увидел еще одного человека, который подходил по улице с четырьмя сопровождающими, — человека в светлом просторном плаще. Он хорошо знал этого человека — Стивена Хэмфриза.

Пришел ли он сюда за обещанным испанским золотом?

Но Нед увидел, что Хэмфриз идет не к дому Фабрио, а к соседнему; увидел, как он постучал в дверь, потом повернулся к своим спутникам, что-то сказал, пожимая плечами.

И тут что-то ослепительно вспыхнуло, раздался оглушительный грохот; балки, черепицу, стены и окна швырнуло наружу и вверх в тихое утреннее небо; потом последовал второй взрыв, и еще; и перед глазами Неда оба дома на Крэб-стрит разлетелись, превратившись в обломки и пыль. Он низко присел, закрывая лицо руками. Запах пороха, разрушения напомнил ему о войне, и на миг ему показалось, что он снова в Нидерландах; он вспомнил пушечный грохот и крики погибающих рядом в строю солдат.

Уцелеть не мог никто. Ни обитатели дома, ни те, кто был на улице снаружи.