Золото Арктики [litres]

– Ты что ж, бисово отродье, делаешь?! – громовым голосом прокричал он над самым ухом бедняги. – Шельмовать в карты?!

– Не пойму, о чем вы, – жалобно скуля от боли, пролепетал тот.

– Не понимаешь?! – Микола рывком вытащил окровавленный нож из кисти «цирюльника». Тот прижал ее к себе здоровой рукой, из раны потекла темно-красная юшка, оставляя обильный кровяной след на дешевом костюме. На столе, в том месте, где только что была кисть «цирюльника», лежала крапленая карта.

Пластун взял ее в правую руку и, сжав пальцами, несколько раз стукнул по носу обличенного в нечестной игре барона.

Тот зажмурился и отпрянул назад. Его кузен подскочил на ноги и оттолкнул руку казака. Микола с разворота всадил кулак левой руки в грудь кузена. Тот, несмотря на то что по комплекции заметно уступал Билому, все же устоял на ногах, лишь покачнулся.

Барон, поддержав своего кузена, поднялся на ноги и сделал несколько шагов к вешалке, стоявшей в ближнем углу. Мгновение, и в его руке блеснула сталь.

«Сабля!» – пронеслось в голове у Суздалева, наблюдавшего до сей поры за последствиями негодования своего односума. Граф резко вскочил и в два прыжка оказался возле барона. Ловким движением руки он с силой стукнул по кисти барона, выбивая холодное оружие. Сабля с характерным лязгом грохнулась о пол. Барон вновь попытался овладеть ею, но граф был проворнее. Сжимая эфес в своей руке, Суздалев коснулся острием клинка кожи у кадыка барона. Тот напрягся и опустил руки.

– Вот так-то лучше, – переводя дух, произнес Суздалев.

– Вы же понимаете, что просто так уйти у вас не получится, – сказал кузен барона.

– Разумеется, – ответил граф. – К вашим услугам!

– К вашим услугам! – повторил Билый.

– Вызов принят! – барон старался произнести это как можно увереннее, но волнение перебороло, и голос прозвучал на тон выше.

– Через полчаса в парке за рестораном, – сказал Суздалев, бросая саблю на пол.

– И не опаздывайте, господа, – добавил Билый, сгребая все, что было на кону, включая и свой перстень, в суконный мешок, лежавший до этого у вешалки. – А выигрыш мы забираем себе. Кстати, как там насчет породистой кобылы?

– Если останетесь живы, – ехидно заметил барон.

– Что ж, – подытожил, усмехаясь, казак. – На том и порешим.

Любопытствующие игроки снова заняли места за своими столами. Привычное дело в игре в карты. Кто-то шельмует, а кому-то это не нравится. Разберутся. Пусть даже и запрещенным способом. Ведь дуэли запрещены законом уже давно. Бог им судья. Кто-то обманывает, кто-то любит обманываться сам. Система жизни.

Билый с Суздалевым, не торопясь, вышли из комнаты и отправились к выходу из ресторана. Барон и его кузен стояли молча, глядя на скулящего от боли «цирюльника». Кто-то из зевак уже успел перевязать ему руку, но кровь пропитала повязку насквозь и мелкими каплями падала на пол комнаты.

– Тебе к доктору нужно, любезный, – произнес барон, протягивая денежную купюру. – На вот, возьми. Пригодится. А о нас забудь. И мы тебя не знаем.

С этими словами барон наклонился и поднял свою саблю. Кузен запустил руку за вешалку и вытащил оттуда еще одну спрятанную заблаговременно саблю.

Барон молча кивнул ему головой, и оба, отодвинув в сторону небольшой шкаф, вышли на улицу через черный ход.

Билый с Суздалевым, стараясь не привлекать внимания официантов, размеренным шагом прошли к выходу из ресторана. Знакомый швейцар стоял будто часовой на своем посту.

– Степан, – позвал его Суздалев.

Тот обернулся и, увидев, кто его зовет, улыбнулся широко и приветливо:

– Ваше сиятельство! Уже уходите?

– Слушай, братец, – не обращая внимания на любезности старика, произнес граф. – То, что я тебе оставлял в последний раз, цело?

Швейцар посерьезнел и молча указал рукой следовать за ним. Все трое прошли в подсобное помещение, отделенное от парадного входа узким, без освещения, коридором.

– Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, – засуетился старик, доставая из-за старого шкафа холщовый мешок. – Все сохранил. А как же-с? Как не сохранить?! Благодетель вы наш! Ни одна душа живая не знала о сем тайнике. Я уж было сомневаться стал, придете ли. Ведь такое говорили. Такое!

– Полно тебе, Степан! – мягко прервал монолог швейцара Суздалев. – На вот тебе за заботу.

Швейцар принял протянутую графом купюру, аккуратно сложил ее пополам и тут же спрятал во внутренний карман:

– Благодарствую, барин!

– Тебе спасибо, что все в целости, – добродушно сказал Иван, ощупывая содержимое мешка.

Билый молча наблюдал за разговором своего друга и этого милого старика. Цепкий взгляд бывалого воина сразу определил, что в мешке две сабли. О чем говорил характерный лязг и выпирающие гарды – одна из отличительных особенностей сабли по сравнению с казачьей шашкой.

– Спасибо еще раз, Степан, – поблагодарил старика граф. – И прощай. Теперь уже вряд ли свидимся.

– Господи Иисусе! – осенив себя крестным знамением, воскликнул швейцар. – Да как же это?!

– Да вот так, старик, – Иван по-отцовски похлопал швейцара по плечу. – Уезжаем вот, – указал жестом на Миколу, – с боевым товарищем.