Золото богов

– Какое непостижимое дело – его смерть, – заметил Уитни, пожимая нам руки. – Вам хоть что-нибудь удалось выяснить?

Крэг пожал плечами.

Стюарт Уитни был типичным бизнесменом – крупный, полнокровный мужчина с красным лицом, склонный к отекам из-за закупорки вен. Его голос сам по себе внушал уважение, говорил ли он стоящие вещи или пустяки. Скажи он во время спора, что сегодня теплый день, – и все решили бы, что он привел веский аргумент в свою пользу.

– Профессор Нортон попросил меня разобраться в пропаже древнего перуанского кинжала, привезенного им из последней экспедиции, – объяснил мой друг-детектив, пытаясь прощупать почву и понять, в какое русло лучше направить беседу.

– Да-да, – кивая, отозвался Уитни. – Он рассказывал мне о нем. Странно, очень странно. Вернувшись из экспедиции, Аллан доложил, что наряду со многими другими важными находками привез инкский кинжал. Но я понятия не имел, что эта вещь настолько ценна, что кто-то захочет ее украсть. Если бы я об этом знал, кинжал хранился бы здесь, в самом надежном месте!

Стюарт показал на огромный сейф последней модели из хромированной стали, стоящий в углу кабинета.

Я заметил, как внимательно Честер следит за нашим разговором. А ведь еще недавно он с ходу отмахивался от всех упоминаний о преданиях инков, давая понять, что вся эта чушь не может иметь никакой реальной ценности. Известно ли ему о кинжале что-то такое, чего не знаем мы?

– Я и сам очень интересуюсь перуанскими древностями, – заметил Кеннеди, – хотя, конечно, куда мне до эрудиции нашего друга Нортона.

– В самом деле? – спросил Уитни.

Я впервые заметил, как его выпуклые, слегка навыкате глаза, которые невольно приковывали к себе внимание, возбужденно блеснули.

– Тогда вы должны были слышать о руинах Чан-Чан! – воскликнул он, вставая. – И о Чиме, обо всех этих удивительных местах…

Крэг кивнул.

– И о Трухильо, и о легенде о «большой» и «маленькой рыбе», – вставил он.

Стюарт очень обрадовался, что кто-то желает обсудить предмет его увлечений. Его глаза к тому времени чуть ли не вылезли из орбит, и я заметил, что зрачки его расширились почти до размеров радужки.

– Мы должны присесть и поговорить о Перу, – заявил он, потянувшись к большой коробке с сигаретами в верхнем выдвижном ящике массивного стола.

Локвуд почувствовал, что надвигается длинная дискуссия на тему археологии, встал и пробормотал какие-то извинения – дескать, у него дела во внешнем офисе. Уитни почти не обратил внимания на его уход.

– О, это изумительная страна, профессор, – сказал он, снова кидаясь в кресло. – Я так увлечен ею… Ее традициями, ее месторождениями, ее историей. Позвольте показать карту наших интересов в Перу!

Он встал и прошел в соседнюю комнату, чтобы принести карту. Едва бизнесмен повернулся к нам спиной, как Кеннеди потянулся к столику с пишущей машинкой в углу кабинета: секретарша, уходя, оставила ее незачехленной. Сыщик вытащил два тонких использованных листа копировальной бумаги и один новый. Два-три торопливых мазка клеем – и, прикрепив копирку к листам машинописной бумаги, он осторожно положил все это на пол всего в нескольких дюймах от двери во внешний офис. Потом рассыпал рядом несколько других листков, чтобы все выглядело так, будто их сдуло со стола ветром.

Когда хозяин кабинета вернулся с большой несвернутой картой в руках, я увидел, как он наступил на лист, под которым скрывалась копирка.

Крэг нагнулся и начал собирать бумаги.

– Ах да, – отрывисто заметил Уитни. – Не беспокойтесь. Вот тут у нас кое-какие интересы, на севере.

Мы втроем склонились над картой, но я не уделял ей большого внимания, как, впрочем, и мой товарищ. По-настоящему его интересовала бумага на полу: его мысли явно сосредоточились на том ее месте, куда наступил наш собеседник.

А Стюарт вдохновенно рассказывал о Перу. Мы зажгли сигареты – они были какой-то особой марки. Я немного попыхтел своей, но в ней ощущался некий неприятный привкус. По-моему, латиноамериканские сигареты не по вкусу большинству американцев.

Кеннеди разделял мое мнение, потому что дал своей сигарете погаснуть, и, после пары затяжек, я последовал его примеру. Вытащив из портсигара собственную сигарету – как можно незаметней и тактичней, – я положил окурок первой в пепельницу на столе Уитни.

– У мистера Локвуда и сеньора Луиса были некие совместные интересы в этой стране, не так ли? – спросил следователь.

Он все еще не сводил глаз с лежащих на полу листков.

– О да, – ответил Уитни. – Честер!

– Что такое? – послышался из-за двери голос его партнера.

– Покажи профессору Кеннеди, где у вас с Мендозой находятся концессии.

Молодой человек вошел в комнату, и я увидел удовлетворенную улыбку своего друга, когда Локвуд тоже наступил на бумагу у двери.

Однако, в отличие от Уитни, инженер наклонился и собрал листки. Но не успел он ничего с ними сделать, как Крэг выхватил их у него из рук.

– Сильный ветер, – небрежно бросил сыщик, повернувшись, чтобы положить бумажки обратно на стол.