Золото «Черного принца»

– Ты? – Ее тонкие губы посинели. – Этого не может быть! Ты же умер!

Он рассмеялся. О, как она ненавидела этот лающий смех!

– Что ты, дорогая! Разве я могу умереть, не узнав у тебя твоей тайны! Ради нее я на тебе женился.

Она стала задыхаться:

– Я была на твоих похоронах!

– Точно! – подтвердил он. – А теперь я пришел за тобой. Помнишь, я сказал, что нас ничто не разлучит? Иди ко мне… Пусть твоя семейная тайна уйдет вместе с нами.

Она сделала шаг к двери, но тонкие холодные пальцы схватили ее за локоть. Почувствовав резкую боль в груди, она пошатнулась.

– Тебе плохо, дорогая? Хочешь прилечь? Иди в гостиную.

– Убирайся! – Стараясь превозмочь боль, она замахнулась на него.

Темный силуэт стал отступать в комнату, растворяясь в воздухе. Господи, что же это такое? Неужели призрак ненавистного ей человека? И когда прекратится эта боль?

– Я жду тебя, любимая! – Свистящий шепот послышался из-за темных старых гардин. – Ты готова перенестись в вечность?

Да, это он, он! Не успокоился и на том свете! Липкий страх парализовал тело вместе с болью.

Вскрикнув, она упала на холодный пол.

Глава 3

Приреченск, наши дни

Звонок в дверь заставил Катю оторваться от приятного дела – приготовления вкусного и обильного ужина любимому мужу. Чтобы спокойно заняться этим, девушка пораньше ушла с работы, купила по дороге в супермаркете кусок говядины, придя же домой, быстро смолола его на электромясорубке, добавив луку и чесноку, потом замесила тесто и принялась лепить пельмени – излюбленное блюдо Костика.

Вообще, журналистка обожала готовить, постоянно сетуя, что на этот творческий процесс (именно так она его и называла) катастрофически не хватает времени.

Сегодня же его было предостаточно. Еще в полдень Скворцов предупредил супругу, чтобы не рассчитывала на его скорое возвращение домой. Какое-то столичное начальство устраивало совещание, мешая желанию бедных усталых оперативников наконец-то, в кои-то веки, обнять жену и детей вечером, а не ночью или под утро.

Несмотря на это, Катя пребывала в прекрасном настроении. Совещание – все же не происшествие, где благоверный может крутиться неизвестно сколько. Ну, поторчит ее Скворцов в отделе лишних полтора часа, зато вкусит королевский ужин.

Звонок в дверь перечеркнул все ее намерения.

– Неужели совещание не состоялось? – На сей раз такой расклад событий ее не очень радовал. Больно уж хотелось преподнести пельмешки в большой фарфоровой тарелке – подарке ее родителей.

Однако, махнув рукой, девушка побежала к двери. Разумеется, муж и так обрадуется приготовленному ею сюрпризу и с удовольствием подождет, пока полуфабрикаты превратятся в дымящиеся пахучие готовые продукты.

Глянув по привычке в глазок, она удивленно подняла брови и открыла дверь. Перед ней стояла соседка, жившая этажом выше, Эмма Павловна Кульчицкая.

– Извини, что беспокою тебя, Катюша, – начала женщина, проходя в прихожую, – надеюсь, ты не очень занята?

Из вежливости журналистка отрицательно покачала головой.

– Слушаю вас.

– Меня очень волнует, что Нонна Михайловна уже несколько дней не выходит из своей квартиры.

Нонна Михайловна Вальцпруф жила с Кульчицкой на одной лестничной клетке. Это была довольно бодрая старушка лет семидесяти пяти. Катя неоднократно наблюдала, как проворная бабушка с тяжелыми сумками бегом преодолевала барьер в три этажа, и при этом думала: «Ну, и здоровье у человека!»

Своих детей у Нонны Михайловны не было. Муж умер лет пять назад, оставив ее одну-одинешеньку в большой двухкомнатной квартире. Первое время женщина горевала, потом, следуя советам доктора Курпатова направлять энергию пусть даже на бессмысленные поступки и отвлекаться таким образом от мрачных мыслей, вспомнила о родной сестре, жившей на другом конце города, с которой она не общалась вот уже двадцать лет.

Благодаря усердию Вальцпруф близость между родственниками восстановилась, и нерастраченная материнская нежность Нонны Михайловна вылилась на внучатых племянников. Ей стало казаться, что она совсем не одинока. Высокие бородатые мужчины с женами и маленькими детьми постоянно приезжали к ней обедать и ужинать. В большой семье наступила идиллия, длившаяся, впрочем, недолго. В один прекрасный день старушка снова осталась в полном одиночестве. Что произошло, никто из соседей, даже самые любопытные, так и не узнал.

Впрочем, Нонна Михайловна недолго горевала. Она принялась совершать длительные прогулки по городу, открывая для себя интересные места и взахлеб рассказывая о них подругам. Особенно тесно Вальцпруф общалась с Эммой Павловной, и неудивительно, что та первая заметила ее отсутствие.

– Может, человеку нездоровится? – высказала Зорина свое предположение. – Вы звонить не пробовали?

– Последние три дня только этим и занимаюсь каждые десять минут, – отозвалась Кульчицкая. – Ваш муж дома?

Катя улыбнулась:

– С его работы так рано не возвращаются. Может, я смогу вам помочь?

Эмма Павловна замялась: