Золото для индустриализации. Торгсин

В годы нэпа советские граждане могли свободно покупать и продавать валюту и золотые монеты на биржах[56], в отделениях Госбанка и в магазинах – там работала скупка Наркомфина, а присутствие дефицитных товаров стимулировало сдатчиков[57]. В числе других валютных прав гражданам разрешалось по официальному обменному курсу переводить родственникам и друзьям за границу валюту в сумме до 100 рублей в месяц (на б'oльшие суммы требовалось разрешение), а в случае поездки за границу обменять на валюту до 200 рублей[58].

Государство активно вмешивалось в работу валютного рынка, используя в основном экономические методы его регулирования. Госбанк и Наркомфин проводили «валютные интервенции» для укрепления только что введенного в обращение червонца[59]. В Наркомфине в августе 1923 года для этого специально создали Особую часть[60]. Во главе ее стоял человек Юровского – Л. Л. Волин[61]. Цель валютных интервенций состояла в том, чтобы, удовлетворяя спрос людей и организаций на золотые монеты и валюту, поддерживать на вольном рынке обменный курс червонца по отношению к доллару на уровне официального обменного курса. Для этого агенты Особой части, среди которых были и профессиональные «валютные спекулянты», продавали и покупали на официальных и черных биржах и на «американках» золотые монеты и иностранную валюту по рыночной цене. Золотые монеты и валюта, которые Госбанк и Наркомфин выбрасывали через своих агентов на внутренний валютный рынок во время интервенций, понижали их рыночную стоимость по отношению к червонцу. Валютные интервенции проводились организованно и осознанно, но государство действовало по законам рынка. Политбюро санкционировало валютные интервенции, а Экономическое управление ОГПУ, чьи секретные агенты следили за работой бирж, контролировало их. Агенты Особой части Наркомфина, проводившие валютные интервенции, были зарегистрированы в ОГПУ, что впоследствии, после изменения валютной политики, стоило многим из них свободы, а некоторым и жизни[62].

Валютные интервенции были секретными государственными операциями. Внешне агенты Особой части не отличались от других валютных маклеров. Они получали 0,5–1 % от суммы купленной и проданной валюты, зарабатывая в месяц в среднем около 1000 рублей, а в отдельных случаях и тысячи рублей за несколько часов. Для сравнения: партийный максимум зарплаты, которую могли получать в то время коммунисты, составлял 225 рублей в месяц. Государство использовало валютную спекуляцию в интересах укрепления денежной системы, при этом разрешая маклерам наживаться. С началом репрессий против валютного рынка нэпа это будет поставлено в вину сначала Волину, а потом и Юровскому.

Валютные интервенции важны для истории Торгсина тем, что благодаря им советские граждане существенно пополнили свои золотые и инвалютные сбережения, которые позже снесли в Торгсин. В архивах сохранились данные о золотых операциях Госбанка за период нэпа (табл. 1). Хотя они представляют только часть валютных сделок 1920-х годов, данные Госбанка позволяют увидеть порядок цифр для оценки продаж золота населению незадолго до открытия Торгсина. Кроме того, они важны для сравнения размеров золотоскупочных операций периода нэпа с будущими золотыми оборотами Торгсина. И наконец, эти данные показывают динамику валютных страстей и роль различных видов золота в жизни людей.

Статистика золотоскупки Госбанка (табл. 1) свидетельствует, что операции с бытовым золотом и операции с монетами представляют две разные модели социально-экономического поведения. Продажа населением бытового золота государству – признак отчаяния, показатель кризиса, ведь, как правило, люди продают личные ценные вещи тогда, когда других средств нет. В тяжелые послевоенные годы разрухи и инфляции (1921–1923) население продало государству почти 6 тонн бытового золота (табл. 1). Успехи нэпа и нормализация жизни привели к резкому снижению продажи личных золотых вещей. К 1926 году она упала настолько сильно, что руководство Госбанка начало говорить о «почти полном истощении накоплений у населения». История Торгсина показала ошибочность этого заключения. Просто надобность в продаже личных золотых вещей отпала: середина 1920-х годов была одним из наиболее благополучных периодов в жизни Советской России.

По мере падения поступлений бытового золота от населения Госбанк ориентировался на скупку золота в районах приисков (табл. 1). Вначале он выдавал авансы под продукцию, а с 1925/26 года[63] перешел к кредитованию государственных золотодобывающих предприятий и частников. Эта деятельность, однако, продолжалась недолго. В 1926/27 году скупка золота крупных предприятий (Енисейзолото, Лензолото, Алданзолото и др.) перешла в ведение Наркомфина, что объясняет снижение данных в таблице за этот год.