Золото галлов

– Жаль… ну, что же – хоть слава богам, что жив, – Луция улыбнулась. – Как только Лесбия рассказал про тебя, я…

– Эй, эй! – гладиатор шутливо погрозил пальцем. – Как вообще вы меня нашли?

Подружки переглянулись и фыркнули:

– А мы – не римская стража. Если ты заметил – мы гораздо умней. Беглый гладиатор – якобы мертвый – переодевшись греком уезжает в Массиилию… Понятно, почему не зашел.

– Да откуда вы вообще взяли, что я еду в Массилию? – не сдержавшись, воскликнул молодой человек. – Ничего такого я, любезнейшая госпожа Лесбия, тебе не говорил.

– Не говорил, да, – со вздохом призналась матрона. – Но, любопытство, увы, оказалось сильнее меня. Ничего не поделаешь, такими уж нас, женщин, создали боги.

– Так ты следила за мной?!

– Ну да, послала парочку человечков. Еще подумала – мало ли. Начнет кочевряжиться Милон. От этой собаки можно ожидать любой подлости, одно слово – политик. Клодия ведь он убил! А уж расправиться с беглым рабом – это такая мелочь, что и говорить нечего.

– Но – Массилия?

– Это уже потом. Мои люди, уж извини, присматривали за тобой, охраняли. И видели, как ты договаривался с корабельщиком. Мало того – с ним договаривался и другой. Человек, который тебя ненавидит!

Беторикс повел плечом:

– Но у меня в Риме нет врагов!

– Так тебе кажется – враги есть у всех. Тот человек тоже плывет в Массилию. И случайно увидел тебя. Сразу же спрятался, укрылся… а уж потом – в таверну, к корабельщику. Мои люди доложили мне все, – Лесбия прищурилась. – «Медная голова» – так называется судно?

– Да, – сглотнув слюну, отрывисто кивнул молодой человек.

– Поплывешь на другом, вот… – Лесбия вытащил из складок плаща свиток. – Это письмо к Фабию Русу – кормчему «Золотой гидры». Он отправляется в Массилию через три дня – ты как раз успеешь. О, не благодари, не надо. Клянусь Аполлоном, ты и так уже меня отблагодарил тем, что попортил кровь Милону. К тому же мы с Луцией – подруги, ты – ее друг. А друзьям надо помогать, ведь так?

– И никак иначе! – от души кивнув, Беторикс тут же поинтересовался тем подозрительным незнакомцем, о котором только что рассказала Лесбия.

И сильно задумался, словно воочию представив портрет: юркий шустрый смуглый молодой человек с миндалевидными, похожими на две оливки, глазами. Говорит эмоционально, словно бы удивляется – «Да ну?», «Да неужели?»

Карнак! Карнак Массилиец – это мог быть только он. Впрочем, и что с того? Ну, поплыли бы с предателем на одном корабле… так кому от того было бы хуже? Уж точно, не Беториксу с Летагоном. Однако силен Карнак, силен… Это ж надо – узнал. Даже в замаскированном виде. Да уж, что и говорить – мало кого обманул маскарадный костюм беглого гладиатора. И не мог обмануть. Даже Лесбия – и та опознала, а уж что говорить о собственном-то амбакте-слуге? В который раз уже Виталий убеждался в редкостной наблюдательности людей этой эпохи, в том, что они вовсе не были похожи на его современников, воспринимая мир совершенно иначе. Вот, взять хоть ту же Луцию. Богатая дама и раб-гладиатор. Любовник, по сути, не значивший в жизни юной матроны абсолютно ничего. И вдруг сейчас выясняется, что, оказывается, все же что-то значил. Что их отношения не были столь пусты в глазах Луции Маргоны. Иначе с чего бы этой избалованной матроне помогать беглому рабу? Отыскать, явиться предупредить, попрощаться…

– Сразу же от корабельщика твой недруг отправился на Велабр, торговый квартал меж Капитолием и Палатином. Кроме торговцев, там, в корчме Мохнатого Карина, всегда можно сыскать дюжину-другую дюжих парней, всегда готовых намять кому-нибудь бока за определенную плату. И не только намять бога… Эй, гладиатор! Ты понимаешь, о чем я?

– Благодарю за предупреждение, госпожа Лесбия. – Беторикс со всей искренностью поклонился едва ли не до земли.

Матрона тихонечко засмеялась и махнула рукой:

– Жаль, что не выйдет больше на арену Большого цирка славный боец по имени Галльский Вепрь! И все же приятно будет осознавать, что и я приняла участие в его судьбе, в твоей судьбе, гладиатор! О, подружка делает мне какие-то знаки… Видать, хочет попрощаться. Что ж, прощайтесь, я не буду мешать. Кстати, а где тот юный мальчик, стражничек? Деций! Деций! Где ты, душа моя, отзовись?

– Идем… – немного выждав, шепотом позвала Луция. – Здесь, у дороги – наш шатер.

– Темно…

– Я знаю, куда идти. Дай руку.

Еле слышные шаги. Высокая – по пояс – трава. Матерчатый полог шатра, невысокого, узкого. Теплая ночь, сладкий запах клевера, цикады…

Проворно сбросив одежду, любовники кинулись друг другу в объятия, предаваясь охватившей их страсти с такой яростной силой, что побледнело бы от зависти небо. Стройные горячие бедра, жаркие губы, грудь – набухшая, твердая… как томительно приятно было накрыть губами налившиеся любовным соком соски, почувствовать, как затрепетало в руках гибкое девичье тело, ощутить шелковистое тепло кожи, услышать сладостный стон…

– Какая ты красивая, Луция!

– Красивая? Ты что же – кошка? В темноте видишь?

– Я не вижу, я знаю. Чувствую!