Золото гор Уичита

Незнакомец пропустил это мимо ушей, а когда Ривердейл двинулся вперед, он подставил ему ногу. Ривердейл постарался, чтобы подошва его сапога легла прямо на подставленный носок. Прежде чем войти внутрь салуна, он обернулся. Незнакомец дышал через нос, его продолговатое лицо источало угрозу.

— Ступай, ступай, северянин, — протянул он сквозь зубы.

— Видно, сейчас мне не дождаться от тебя извинений. Но, думаю, скоро они слетят с твоих губ.

— Я не искал ссоры, приятель, и вряд ли когда-нибудь извинюсь, — проговорил Ривердейл, шагнув в прокуренное помещение.

За стойкой бара стоял сам хозяин салуна, Том Уилоугби, с полотенцем в руках и пустым бокалом. Завидев вошедшего, он широко улыбнулся.

— Наконец-то, Майлс… Килкенни тебя совсем заждался.

— Привет, Том. Не буду спрашивать как твои дела, — Ривердейл кивнул на заполненное людьми помещение, — сам вижу, что все в порядке… И где же мой дружок?

— Наверху, в гостинице. Отмокая от вчерашнего перебора виски, пьет пиво, поглощает уйму жратвы и слушает проповеди методиста,

Ривердейл рассмеялся.

— Ну, с первым и вторым все ясно… А что это еще за блажь — внимать слову Господнему?

— Почитай, неделю водит дружбу с преподобным. Просто умора! Говорит, что открыл для себя много нового. А в общем-то, тебя здесь дожидается не он один.

И в этот момент Ривердейл увидел, как повстречавшийся ему у входа человек, зашел в салун и сел к столу, за которым располагалась пятерка отчаянных на вид парней.

— Что это за тип? — спросил он у Уилоугби.

— Недобитые южане. Этот, Джон Фист, у них за главаря. Была бы моя власть, всех бы пересажал за решетку! Пьют и едят в долг, затевают драки, палят по любому поводу. Вот уже неделя, как они обосновались тут.

— А что же шериф?

— На кладбище он. Фист прострелил ему пузо. Новый же шериф, Сэм Грэгсон, боится эту шайку как огня.

— Хм-м… Вот в чем дело. Ладно. Том, налей-ка мне, да пополней.

Майлса Ривердейла не тянуло так глотать виски, как Килкенни, но он никогда не был против стаканчика хорошего спиртного.

— Какого тебе, Майлс? — спросил Уилоугби.

Ривердейл окинул взглядом ряды граненых бутылок. «Тарантул Джюс», «Форти Род», «Уайт Файер», «Скорпион Блад», «Ниддл Джюс» стояли бок о бок, как готовые к действию солдаты.

— «Олд Джо Кларк»… Ты сказал меня ждет еще кто-то.

— Неплохой выбор, — кивнул головой Уилоугби, наполняя рюмку известным на западе спиртным. — люди эти издалека…

Двое, вставших по обе стороны от Ривердейла, приятелей Фиста потребовали у салунщика виски. Они не обращали на Майлса внимания, и он на какую-то долю секунды утерял бдительность. Он делал последний глоток обжигающего напитка, когда обе его руки оказались в плотном захвате. Пустая рюмка полетела на пол под южный протяжный говорок одного из бандитов:

— Считай, что ты выпил за свой упокой, северянин.

Ривердейл попытался было вырваться, но боль в заломленных руках заставила его успокоиться. Пока бандиты вели его к своему столу, в салуне висела плотная тишина. Многочисленные посетители молчаливо наблюдали за происходящим. Ни один из них не отважился даже пикнуть, не то чтобы вмешаться, хотя многие и знали бывшего шерифа.

Ривердейла подвели к Фисту и грубо опустили на колени. Смуглое лицо главаря бандитов исказилось недоброй ухмылкой.

— Твое имя, северянин?

— Майлс Ривердейл.

— Не тот ли Ривердейл, что был здесь шерифом? — с некоторым любопытством протянул бандит.

— Он самый.

Хм-м, это интересно. Будет вдвойне приятней получить от тебя извинения, — ухмылка сменилась жестким выражением со злым мерцанием стальных глаз, — но прежде ты сотрешь пыль с моего сапога.

Когда носок бандитской обуви замаячил перед Майлсом, он с грустью подумал:

— Вот и конец моей тропы. Было бы позором подчиниться южанину.

— Тебе лучше сделать это, — рыкнул Фист, ткнув дулом револьвера в лоб Ривердейлу, — по счету десять я просверлю в твоей упрямой башке порядочную дыру. Раз, два, три…

В эти страшные мгновения Майлсу почему-то захотелось спеть песню иллинойского полка «как песню смерти умирающего кайова» — мелькнуло в его мозгу.

— …Семь, восемь, девять… — кончал свой отсчет Фист, положив палец на курок.

— Мистер Фист! — громко прозвучал женский мелодичный голос с мексиканским акцентом. — Остановитесь!

— Сеньорита Кончита?! — отозвался бандит, отстраняя револьвер от головы Ривердейла. — Неужто и на сей раз, как с тем конокрадом-кайова, вы не дадите мне попользоваться моей игрушкой?

— Именно так, мистер Фист. Оставьте этого человека в живых. Он… он мне понадобится… Возьмите вот это в знак благодарности.

Ривердейл увидел протянутую женскую руку. В следующую секунду пальцы Фиста сжимали золотой браслет тончайшей работы. Вещица была великолепной, и бандит не скрывал своего восхищения.

— Проваливай, северянин, — сказал он, продолжая любоваться браслетом. — Благодари эту сеньориту за свое спасение… Отпустите его, ребята… Надо быть истинным южанином, чтобы удовлетворять любую, порой невыполнимую для других, просьбу дамы.

Последнее циничное утверждение Фиста предназначалось всему притихшему люду. И здесь некому было оспорить эти громкие слова. Кроме Ривердейла.