Золото гуннов (СИ)

А вражда все разрасталась и разгоралась. Сначала подспудно, почти незаметно. Потом — явственнее и явственнее. Это как лесной пожар: вначале огонь ползет понизу, неслышен и почти невидим. Но вот всползет по стволам и ветвям повыше и, подхваченный порывом ветра, загудев, заурчав от удовольствия, превратится в верховой. Тогда уж берегись! Тут уж ни зверю, ни птицы не уцелеть! Догонит и сожрет без сожаления…

Вражда привела к тому, что Мундцук задумал во время предстоящей охоты на степного великана-тура напасть на Ругила и его дружину, чтобы раз и навсегда положить конец противоборству. Только не дремал и Ратша, побратим Ругила. Да и сам Ругил держался настороженно: давно уже видел в набирающем силы сводном брате соперника и завистника. Это как один молодой тур видит соперника в другом, когда однажды приходит пора весеннего гона. Поэтому, когда Ратше, «великому шаману и волшебнику», как величали его в станах гуннов, имевшему явных и тайных друзей и в окружении Мундцука, стало известно о злых замыслах последнего, он решил поделиться ими с Ругилом.

— Брат, — улучив минутку, когда поблизости не было посторонних ушей и глаз, обратился Ратша у Ругилу, — слышал, на охоту собираешься?

— Мундцук предложил. На тура… Говорит, его воины целое стадо выследили…

— Охота — это, конечно, прекрасно… Особенно, если на тура…

— И что?.. — оставив прежний небрежный тон, уже более заинтересованно отреагировал Ругил, настороженный откровенной недоговоренностью побратима.

Лицо его, обезображенное старыми хищническими шрамами, напряглось, наливаясь внутренней, затаенной до поры до времени, угрозой. Глаза, превратившись в узкие щели, заискрились холодными льдинками.

— Да сон вещий был… Конь под тобой споткнулся…

Ругил вопроса не задал, но весь его облик говорил о том, что он желает слышать продолжения «сна».

— Чужие стрелы тому причина. Как осы впились они в коня и всадника… — прозвучал негромкий, но твердый ответ Ратши.

— А каким было оперение стрел? Не удалось ли рассмотреть… во сне? — заиграв желваками скул, мрачновато поинтересовался Ругил.

— Ястребиное, — выдержав тяжелый взгляд Ругила, молвил Ратша. — Ястребиное…

Ни Ратша, ни Ругил имени Мундцука не назвали, но оба отлично понимали, о ком идет речь. Ибо ястребиное оперение имели стрелы Мундцука и его ближайших воев. Считалось, что такие стрелы не знают промаха и бьют точно в цель, словно сам ястреб.

— Однако снов бывает множество, но не каждый ведь сбывается… — вновь прищурившись, проявил осторожность Ругил.

— Да, не каждый, — не стал спорить Ратша. — Сбываются только вещие.

— А твой сон вещий? — хищно нацелился взглядом царственный побратим.

— Думаю, что вещий.

— И ему стоит верить?

— Стоит.

— И что делать?

— От охоты на этот раз отказаться… сказавшись хворым, недужным.

— Это не выход… — сразу же наотрез отказался гордый Ругил.

— Да, не выход, — согласился Ратша. — Всего лишь отсрочка. Но важная.

— Не то, — наклонившись с коня, сорвал высокую травинку-былинку Ругил. — Не то, — нервно покусывая ее, повторил он. — Совсем не то. Сорную траву в степи вырывают с корнем, а потом сжигают! — сплюнул он с зеленой слюной и кусочек сорванной им былинки-травинки. — Чтобы и запаха от нее не осталось.

— Так то трава… — пожал плечами Ратша.

— Да какая разница!

— Кровь-то одна… В том-то и разница!

— Не совсем… одна. Да и это не важно… Важно, кто кого…

— Тогда надо опередить… — не вдаваясь больше в суть того, что важно, перешел к практическому решению наметившейся проблемы Ратша. — Так расставить своих людей, чтобы чужим и развороту не было. Тут главное: знать точное место предстоящей охоты… и время.

— У Каменной речки. Якобы в урочищах на берегах этой речки и видели туров. Там и охоте быть… через седмицу.

— Значит, у Каменки… — произнес раздумчиво Ратша. — Знаю. Бывал в тех местах… Что и говорить — отменные места…

Речка Каменка или Каменная речка располагалась в нескольких поприщах к полудню от Руды, на берегах которой и состоялся этот разговор. Если Руда несла свои воды в Свапу, а через нее — в Семь и Десну, то речка Каменка, журча по каменистому дну, спешила к Судже и Пслу — песьей реке. Места вдоль берегов этой речки холмистые, испещрены мелкими и глубокими яругами, поросшими кустарником; степные просторы перемежуются с лесами и перелесками. Для устроения засады — лучшего не сыскать. Но ведь и против засады можно устроить засаду! Надо только умно к делу подойти.

— Раз бывал и знаешь, то возьми своих людей и моих тоже… — призадумался малость Ругил, по-видимому, прикидывая, кому можно довериться. — Тех, которые понадежнее… — и в путь! Засады, как сам мыслишь, надо предупредить.

— Мыслю именно так, — заверил названного брата Ратша. И тут же добавил: — Своих воев я знаю. А кого из твоих взять-то?.. Моих, мнится, одних на все про все не хватит, — уточнил просьбу.

— Я сам им скажу. Жди. Подъедут.

Посчитав разговор оконченным, Ругил тронул коня, но Ратша приостановил его:

— Как с супротивниками поступать?

— Я же сказал, — желчно бросил через плечо Ругил, — сорную траву из степи вон… Разве непонятно?