Золото гуннов

В этом документе, как учили еще на юрфаке и как потом, уже в практической деятельности, не раз вдалбливали молодым следакам более опытные, — основная доказательная база. Две трети или даже три четверти всего многотомного уголовного дела, сконцентрированные на нескольких страницах рукописного текста с приложением из фототаблиц и видеокассет.

Протокол осмотра места происшествия был составлен на фирменном бланке УФСБ. Конечно же, от руки, но четким, вполне удобоваримым почерком, явно мужским, но в то же время имеющим и некоторую схожесть с женским.

«Не то, что наши опера, — опять удовлетворительно хмыкнула Делова, приступая к чтению, — нацарапают, как курица лапой, потом попробуй, разгадай, хоть дешифровальщиков приглашай».

Из протокола, составленного в присутствии понятых и владельца квартиры, явствовало, что в двухкомнатной квартире номер десять, дома двадцать шесть по улице Парковой города Курска, в которой проживает гражданин Задворков Иван Иванович, в антресолях платяного трехдверного шифоньера, в картонной коробке из-под обуви, обнаружены предметы из желтого металла, явно древней работы, а потому относящиеся к артефактам. И далее шел длинный перечень предметов, с подробным описанием их конфигураций, размеров, индивидуальных признаков в виде царапин и повреждений, с вкраплением-наличием в них цветных камней.

К протоколу прилагалась схема квартиры Задворкова, аккуратно составленная опытной рукой. На ней были зафиксированы не только шифоньер, помеченный крестиком, но и другие предметы домашнего обихода. Под схемой красовались подписи оперативника УФСБ, понятых и Задворкова.

Была и фототаблица с цветными снимками как квартиры (панорамными, узловыми, фрагментарными, обзорами), так и обнаруженных предметов: вкупе и индивидуально. Все «скреплено», как принято говорить в таких случаях, печатью номер один одного из отделов УФСБ и неразборчивой подписью криминалиста этой службы.

В конце протокола, как и следовало того ожидать, имелась отметка о производстве фотосъемки, составлении схемы и изъятии вещдоков в той же самой картонной упаковке, но уже заклеенной лентой скотч и опечатанной. Сам протокол и каждая его страничка были подписаны понятыми, Задворковым и лицом, составившим его.

«Прекрасно, прекрасно, — отметила Делова добросовестность составления наиважнейшего документа, не забыл мысленно добавить, что понятые, по всей видимости, внештатные сотрудники УФСБ. — Впрочем, это уж не важно. Важно, что все сделано чин-чинарем! Нашим бы операм так делать! Да и следователям тоже…»

Открывать «картонное хранилище» артефактов и проводить сверку предметов — вещественных доказательств — не стала.

«Это еще успеется… в присутствии понятых и фээсбэшного опера, — решила Делова. — Чтобы не было никаких кривотолков и недоразумений. Заодно осмотр проведу… с участием специалистов-археологов. Можно и ученых историков, и работников краеведческого музея пригласить. Для солидности. Но и с этим, как уже подумала ранее, успеется».

Приняв такое решение, продолжила дальнейшее ознакомление с материалами: небольшими объяснениями Подтуркова и Задворкова. Но почерпнуть что-либо полезное из объяснений не смогла: оба, как под копирку, твердили, что клад они нашли случайно на берегу речонки Руды, в прибрежном кустарнике. Кто его там оставил, им сие неизвестно.

«Это бред сивой кобылы, — прочтя строки об обстоятельствах нахождения клада, отметила Делова. — Или сивого мерина… Кому как нравится. Даже не расчет на простачков, а детский лепет… И тут, — домыслила жестко, — работа для наших оперов. Как говорится, им карты в руки. Пусть колют до самого седалищного нерва».

Когда с изучением материала было покончено, приступила к печатанию постановления о возбуждении уголовного дела и принятии его к своему производству. И тут же, не теряя время, — к вынесению постановления о создании СОГ — следственно-оперативной группы — и составлению плана расследования.

Сколь ни была профессиональна в вопросах следствия подполковник юстиции Ольга Делова, но и она не могла связать воедино полученные ею материалы с недавней информацией, мелькнувшей на одном из центральных телевизионных каналов. В ней говорилось о задержании сотрудниками УФСБ РФ по Брянской области, а также их коллегами из таможенной и пограничной служб очередной контрабандной партии. И в подтверждение слов тележурналиста крупным планом показывались иконы, картины, золотые монеты царской чеканки, старинные книги — бесценные раритеты.

Упоминались в телесюжете и задержанные контрабандисты с их пособниками из числа офицеров-таможенников — оборотней в погонах. Правда, без указания фамилий и имен фигурантов противоправного деяния. Сие, мол, тайна следствия.

Не связывали это телесообщение с реальным делом «важняка» Деловой и крутые полковники УВД по Курской области — Андреевский и Бородкин. Как, впрочем, и их начальник — генерал-майор Балышев. Возможно, занятые работой, все они этой информации и не видели… За всем не уследишь. И вообще: мало ли чего вещают телевизионщики…