Золото и мишура

Лицо Джоэла стало белее мела. Несколько секунд он обдумывал ситуацию.

— Это, как вы понимаете, очень серьезное обвинение, мистер Споулдинг. Откуда мне знать, что вы говорите правду? За последние несколько недель Лаура стала такой знаменитой. Как знать, что вы не из тех, кто пытается выманить деньги у меня или у нее?

— Я не вымогатель! — в ярости завопил Тед, махая своей соломенной шляпой перед носом Джоэла. — И я могу доказать, насколько хорошо мне известна эта маленькая грязная паршивка. У нее родимое пятно с пенни величиной как раз над… этим самым… ну, вы меня поняли.

Джоэл вздрогнул.

— Вы говорите правду, — шепотом подтвердил он, выдвинул ящик стола и извлек оттуда большую чековую книжку. — Тысяча долларов в качестве компенсации вас устроит, мистер Споулдинг?

Фермер даже рот раскрыл.

— Ну, машина не стоила, конечно же, так много. Я наездил двадцать тыщ миль. Думаю, она стоит сотни две баксов.

— Ну а моральный ущерб, да и к тому же проезд до Калифорнии.

— Ну, в каком-то смысле… Но ведь я намеревался отсюда рано или поздно уезжать, хотя тут и климат, и вообще…

— Тем не менее. — Джоэл выписал чек, оторвал листок и протянул его через стол.

Тед взял бумажку, прочитал цифру и громко сглотнул.

— Боже… Мистер Коллингвуд, это так порядочно с вашей стороны. Огромное вам спасибо. И надеюсь… надеюсь, что ваш новый фильм окажется удачным.

— Я также рассчитываю на это. Правда, теперь мне нужно будет кое о чем поговорить с моей актрисой.

— Скажите ей, чтобы вела себя попристойней, и также передайте, что она должна чувствовать себя очень счастливой, имея продюсером такого хорошего парня, как вы.

— Спасибо.

Тед направился было к двери кабинета, засовывая чек в карман. Возле самой двери он остановился и обернулся к Джоэлу.

— Скажите, мистер Коллингвуд, а в этом самом вашем фильме не найдется ли какой роли для меня? Я имею в виду, вдруг да я смог бы сыграть какого-нибудь там французского фермера…

— Оставьте ваши имя и адрес у мисс Берд. Если вдруг будет вакансия, вам позвонят.

Лицо Теда просияло.

— Боже мой, огромнейшее спасибо! Надо же!

И с этими словами он чуть ли не вальсовой глиссадой выплыл из кабинета.