Золото и Пламя (СИ)

— Раз сказал, значит поможет. Он не бросает слов на ветер. А тебе бы лучше одежду достать другую, а то ехать далеко, а в платье неудобно будет на кентавре верхом.

— Но к людям же мы не пойдем? Поэтому придется в юбке. И если честно я не умею верхом ездить. У нас лошади только в телеги запрягались или мужчины на них ездили.

— Учить тебя верхом ехать некогда, в дороге научишься. Странно обычно люди почти все ездят на лошадях с рождения?

— Может быть на материке и ездят, но у нас негде пасти лошадей, да и зерно дорогое. Наша семья держит семь лошадей и это считается много. В основном держат лошади две три не больше.

— Да, это проблема. Ладно, я скажу брату.

— О чем? — К нам подошел Ханор.

— Девчонка ездить верхом не умеет. — Ответил Эльнар.

— По дороге научим. — Ханор улыбнулся мне, а я ему в ответ. Братья мне начинали нравиться все больше и больше.

Я обратила внимание на то, что при ходьбе Ханор хромает, а сейчас заметила и повязку на ноге. Кентавр отдал флягу Эльнару, полез в сумку и достал чистую тряпку. Он размотал грязную повязку, открывая сильный уже воспалившийся порез. Края раны вспухли и покраснели, а сама рана уже имела следы накопившегося гноя — верные признаки заражения.

— Подожди не заматывай. — Я вскочила на ноги и подошла к Ханору, он удивленно поднял бровь. — Нужно промыть и очистить от грязи, дай мне воду и нож.

— Рана не глубокая, сама заживет.

— Я умею лечить такие раны, бабушка научила, так что стой и не дергайся. — Эльнар подошел ближе, честно протянул флягу и нож и с удивлением наблюдал за моими действиями. Я аккуратно кончиком ножа вскрыла рану, откуда тут же потекли белые сгустки гноя. Как и предполагала в ране оказалась грязь. Нужно было очень осторожно вычистить грязь и промыть порез водой из фляги. Ханор фыркал и дергал мышцами ноги, но изо всех сил старался не мешать. Правда иногда он отбивал задними копытами землю, а я переживала, что терпенье у него кончиться и в лоб меня ударят копытом.

Худшие опасения не оправдались: никто в лоб мне не заехал. Отложив нож и фляжку, я обтерла рану и приложила чистую тряпку.

— Подержи так. — Ханор послушно прижал тряпку ладонью.

Я взяла нож и отправилась к поляне неподалеку. Еще когда мы только расстилались, на глаза попались несколько кустов живицы неподалеку. Живица — трава с широкими листьями, ее сок обеззараживает и снимает воспаления, помогая затянуться ранам быстрее. Достаточно было сорвать несколько листочков, отчистить их от грубых прожилок, тем самым выпуская сок и туго примотать к ране.

— К вечеру заражение должно пойти на спад. — Я промыла и обтерла об юбку нож и отдала его кентавру. — И боль утихнет, рана глубокая, но за ночь должна немного затянуться, завтра новую повязку сделаю.

— Не знал, что островитянки разбираются в травах. — Удивился Эльнар.

— Не все. — Ответила я. — У нас бабушка из полевых вед, у нее в огороде много трав с материка есть, она мне и объяснила, как с их помощью раны лечить.

— Да девчонка еще и лекарем оказалась. — Удивлению Эльнара не было предела. — Да братец, знал, кого спасать! Ладно, хватит болтать, нам еще долгий путь предстоит.

Ханор кивнул, а кентавры дружно начали собирать вещи, помогая друг другу. Я собрала еще живицы. Если за нами следует погоня, то будут еще стычки, а значит понадобиться обрабатывать раны. На обратном пути к братьям на глаза попался раненый кентавр. Молодой и очень бледный он лежал на покрывале. Пегой масти, он отличался от остальных узкими плечами и необыкновенными серыми глазами. Его собраться были более мускулистыми и широкогрудыми, а он больше походил на поджарого коня с русо-рыжими длинными волосами, заплетёнными в недлинную косу. Его пытались напоить водой и приободрить, он лишь слабо улыбался в ответ. На его лице выступил пот. Да его лихорадка бьет. Двое кентавров помогли ему подняться и, поддерживая, помогали идти. Я шла рядом с Ханорм, складывая листья живицы в мешочек, выпрошенный у кентавра. Сначала мы шли быстро, но Эрганду становилось все хуже, ему все тяжелее давалось стоять на ногах.

— К вечеру его лихорадка с ног свалит. — Сказала я Ханору. — Он не сможет идти, я могу осмотреть его раны.

— К ране ему траву приложили. За тобой пол лагеря наблюдало. — Объяснил Ханор, заметив удивление в моих глазах. — Пока он в сознании, он тебя к себе не подпустит, да и другие тоже.

— Никто не любит людей. — Грустно сказала я, глядя на раненого.

— Нет, просто кентавры слишком много перенесли из-за людей. — Сказал Ханор.