Золото и железо. Кларджес

Без всякого предупреждения непроницаемая скорлупа яйцевидной камеры раскололась. Хлынул слепящий белый свет, сопровождаемый волной шума и неразберихой темных фигур. Свет погас, стены снова сомкнулись. Камера тут же наполнилась неприятным запахом преющей живой плоти.

Барч прижался спиной к стене. Прибавились восемь узников — шестеро мужчин и две женщины: сутулые бледнокожие существа с влажными и сморщенными в складки, как у бульдогов, лицами. На них были поношенные темно-серые рубахи и штаны до колен, длинные кожаные чулки и обувь, напоминавшая сгустки желтоватой резины.

Комейтк-Лелианр произнесла без всякого выражения: «Модоки. Мне казалось странным, что в трюме нас оставили одних».

Барч опасливо наблюдал за новоприбывшими. На их лицах не отражались какие-либо эмоции. Они обменялись несколькими хриплыми фразами, после чего наступила мертвая тишина — модоки разглядывали Барча и девушку-лектванку.

Комейтк-Лелианр заметила, с примесью некоторого оживления в голосе: «На первый взгляд я приписала бы им индекс 14–90 по эпигностической шкале культурного развития. Следует учитывать характерный материал их одежды: прочный, формованный, а не тканый; их обувь тоже сформована непосредственно на ступнях и не снимается. Скорее всего, это аграрные рабы лорда-технолога»

Барч хмыкнул, не выражая никакого мнения.

Лектванка монотонно продолжала: «Широко распространенный во Вселенной тип. Их судьба мало изменится — к лучшему или к худшему».

«Хотел бы я знать, сколько еще нас продержат в этом трюме», — проворчал Барч.

«Вам не терпится увидеть Магарак?»

«Нет, но мне не нравится запах этих… модоков».

«Через некоторое время вы пожалеете о том, что покинули камеру».

«Ты думаешь, нас разлучат?»

«Несомненно, — все тем же бесцветным тоном отозвалась она. — Прежде всего рабов сортируют, приблизительно оценивая их интеллектуальный уровень. Их заставляют перемещаться вдоль испытательного трека, оборудованного скрытыми капканами, опасными ловушками, препятствиями, источниками болезненных ощущений и другими подобными устройствами, способность избегать которых свидетельствует о сообразительности испытуемых. После первоначального отбора рабов низших сортов классифицируют в зависимости от состояния здоровья, телосложения, ловкости и сноровки». Комейтк-Лелианр взглянула на группу модоков: «Этих, скорее всего, отправят в грязевые топи на побережье Ксольбоарского моря — там производится крупномасштабная мелиорация, поглощающая тысячи трудовых единиц в год».

«А что сделают с нами?»

«Возможности неисчислимы».

Барч задремал и проснулся, услышав грубые хриплые голоса. Он инстинктивно пригнулся, прикрыв голову руками, но постепенно успокоился. Два раба подрались, неуклюже пытаясь расцарапать друг другу ничего не выражающие морщинистые лица. Остальные модоки, мужчины и женщины, критически наблюдали за происходящим.

«Отвратительные животные!» — обронила Комейтк-Лелианр.

Один из драчунов неожиданно перестал сопротивляться. Другой уперся обеими ногами в его широкую спину и рывком потянул на себя его голову. Глаза сдавшегося выпучились, шейные позвонки треснули. Модоки-зрители принялись шумно обсуждать результат поединка.

«Из-за чего они поссорились?» — в полном недоумении спросил Барч.

«Кто знает?»

«Смотри!»

Две женщины награждали победителя звонкими оплеухами — тот безропотно выносил эти шлепки. В конце концов он приподнял руки, словно признавая поражение, приблизился к мужчине-зрителю, схватил того за шею и стал колотить его головой об стену до тех пор, пока разбитый череп не превратился в желеобразное месиво. Некоторое время женщины яростно ругались, но вскоре, судя по всему, потеряли интерес к размолвке. Никто не обращал никакого внимания на неподвижно повисшие в невесомости трупы. Некоторые, бросив мрачные взгляды в сторону Барча и Комейтк-Лелианр, перекинулись парой односложных слов и замолчали.

Барч задумчиво произнес: «Что, если…» Он оценивающе взглянул на девушку-лектванку: «По-твоему, как будут содержать модоков на Магараке?»

Комейтк-Лелианр удивилась такому вопросу: «Не имею ни малейшего представления. Лектваны почти ничего не знают об индустриальных мирах клау. Можно допустить, однако, что за туповатыми аграрными рабами следят не так бдительно, как за рабами-техниками».

«Что, если клау найдут мертвые тела в твоей и в моей одежде…»

Комейтк-Лелианр содрогнулась: «Вы хотите, чтобы я напялила тряпье модока?»

«Нам нечего терять — но мы могли бы кое-что приобрести».

Девушка покачала головой: «Не вижу никакой причины…»

«Если нас отправят в грязевые топи, мы останемся вместе!»

«О! — молодую лектванку посетило озарение. — Раскрепощенная изобретательность, безрассудное сопротивление судьбе…»

«Вот именно, — мрачно отозвался Барч. — Если бы я не мог ничего сделать, оставалось бы только покориться судьбе. Так что же, ты готова рискнуть?»

Лектванка пожала плечами: «Мне все равно».

Барч побагровел: «Если ты предпочитаешь остаться одна, достаточно об этом сказать».

«Нет, Рой. У меня нет возражений против вашего присутствия».

«И на том спасибо!» — прорычал Барч.