Золото и железо. Кларджес

Бормотание наблюдателей становилось громче. Старшая женщина издала яростный клокочущий вопль; другая изобразила какой-то жест, приложив к губам растопыренные пальцы. Игнорируя шум, Барч застегнул пиджак и принялся вставлять ноги мертвеца в брюки. Ноги оказались слишком коротки — брюки смехотворно протянулись дальше желтоватых комков резины, служивших модоку обувью.

Краем глаза Барч заметил, что Комейтк-Лелианр ловко облекла второй труп в свой арлекинский костюм. Повернувшись, он критически оценил ее блестящую серебристую шевелюру: «Из тебя не выйдет типичная аграрная рабыня».

Озираясь по сторонам, Барч увидел на голове одного из модоков мягкий конический колпак. Оттолкнувшись от мертвеца, Барч приблизился к этому рабу, протянул руку и схватил колпак. Модок сначала неуверенно прижимал колпак к голове, не желая с ним расставаться, но почти сразу же испуганно отпустил его, лихорадочно дрожа и выпучив глаза.

Женщины что-то одобрительно прокудахтали.

Барч напялил колпак на платиновые волосы лектванки. «Так-то будет лучше!» — произнес он, снова оценив ее внешность. Обернувшись в сторону модоков, он прибавил: «Странный они народец, с причудами».

«Все относительно, — отозвалась Комейтк-Лелианр. — С их точки зрения наше поведение тоже необъяснимо».

Барч взглянул на свои ботинки и на сандалии лектванки: «Ты думаешь, наша обувь не слишком бросается в глаза?»

«Не могу сказать».

Звездолет дрогнул, откуда-то из глубины корабля послышался лязгающий перезвон, подобный бряцанию якорной цепи, падающей в клюз. «Что это?» — спросил Барч.

«Не знаю. Может быть, мы уже прибыли».

«В таком случае мы вовремя переоделись».

Корабль снова вздрогнул, еще сильнее; красноватое свечение стен трюма пульсировало, становясь то ярче, то тусклее. Через несколько секунд стена камеры раскололась. Сила тяжести навалилась на десять тел — восемь живых и два мертвых. Все они соскользнули по плавно изогнутым стенам трюма, вместе с накопившимися в полете мусором и экскрементами, в горловину образовавшегося желоба. Свежий воздух обдал их лица холодом, тишина сменилась ревущим шумом.

Внезапный яркий свет заставил Барча зажмуриться, от непривычного воздействия гравитации дрожали колени. «Эллен! — кричал он. — Эллен, ты где?»

Часто моргая, он озирался по сторонам. Их сбросили в обнесенный оградой загон. Комейтк-Лелианр стояла в нескольких шагах, стараясь удержать на голове колпак — его хотел отнять первоначальный владелец этого головного убора. Прихрамывая, Барч поспешил к этому модоку и ударил его кулаком в висок.

Что-то ужалило его в шею и разгорелось, как жгучее пламя. Барч рявкнул и оглянулся. Сверху, на наклонном переходе за оградой, стоял невероятных размеров человек с кроваво-красной кожей. У него на голове торчали во все стороны длинные черные шипы, похожие на иглы дикобраза. В его в глазах, так же, как у клау, светились красные четырехлучевые звезды; в руках он держал трубчатый инструмент, в отверстии которого мелькала змейка искристого разряда — вверх и вниз, наружу и внутрь.

Багровый гигант что-то проревел Барчу звенящим, как труба, голосом и пригрозил своей электрической плетью. Внимание надсмотрщика привлек беспорядок в соседнем загоне — он спустился по переходу громоздкими шагами. Искристая змейка вырвалась и кого-то ужалила: послышался короткий возглас боли.

Ошеломленный и возмущенный, Барч встал бок о бок с Комейтк-Лелианр, помотал головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее замешательство, и гневно воззрился на расшагивающих сверху краснокожих надзирателей.

Прямо над головой распахнулся люк желоба — посыпалась лавина тел. Потянув за собой лектванку, Барч бросился к ограде, подальше от копошащейся посреди загона толпы, и перевел дыхание только тогда, когда убедился в безопасности девушки.

Разгрузка звездолета продолжалась. Мужчины и женщины, кувыркаясь, соскальзывали по желобам из отверстий трюмов, падая на распластавшиеся под ними вопящие тела.

За огромным корпусом корабля Барч заметил силуэты двух других звездолетов; за ними темнел фасад небоскреба чуть ли не двухкилометровой высоты — его верхняя часть почти растворялась в облачном тумане. Воздух наполнял непрерывный рев, напоминавший шум прибоя; в загонах пахло грязью, ржавчиной и мочой.

Комейтк-Лелианр безразлично сказала ему на ухо: «Нас не рассматривают в качестве ценного груза. Нас заставят тяжело работать, и мы скоро умрем».

Рой Барч раздраженно огрызнулся: «Похоже на то, что тебя это нисколько не волнует».

Лектванка пожала плечами: «Я знаю, чего следует ожидать. Мы на Магараке».

«Я почти оцепенел от страха», — признался Барч.

Девушка пожала плечами: «Надлежащая коррекция эмоций позволяет избавиться от страха».

Барч не на шутку рассвирепел: «К чертовой матери коррекцию эмоций! Больше всего я боюсь, что не успею заставить эти дьявольские отродья пожалеть о том дне, когда они меня увидели!»

Комейтк-Лелианр взглянула наверх, на наклонный металлический переход над загонами: «Подруоды скоро научат тебя не предаваться таким мыслям».

«У них такие же глаза, как у клау».