Золото (илл. Р. Гершаника)

Девушка почувствовала, что она как бы парит в воздухе. Тупая боль жгла, ногу где-то повыше колена. Открыв глаза, Муся увидела совсем рядом лицо Николая и поняла, что он держит ее на руках. Волосы у партизана были опалены; пот струился по его лицу, оставляя на закопченной коже розовые извилистые дорожки; растрескавшиеся губы были полуоткрыты. Юноша тяжело дышал.

— Ты заметил, куда бегут звери?

— Да туда же, туда, вон белки верхом пошли… Вон, вон… видишь?

Муся жадно вздохнула полной грудью. Хотя и здесь, в лесу, под высокими соснами, дым кипел и бурлил, точно в котле, воздух показался ей необычайно чистым, прохладным и вкусным. Вливаясь в легкие, он освежал, как ключевая вода.

— Очнулась?

Николай радостно вздрогнул и крепче прижал ее к себе.

Подгоняемый и раздуваемый ветром, огонь словно катился по вершинам деревьев, переползая и перепрыгивая с одного на другое. Ели загорались, как свечи, сосны вспыхивали с ревом, точно смоляные факелы. Пламя медленно стекало по ветвям, по коре сверху вниз. Что-то первобытное, неотвратимое, перед чем человек чувствует себя бессильным, было в этой наступающей стене огня. Два каких-то рыжих зверя выскочили из кустов, наткнулись на партизан и скрылись в чаще леса.

— Бегом! — хрипло крикнул Николай и бросился за ними следом.

Только этот большой и сильный человек мог так легко нести Myсю, прыгая через кочки, как лось продираясь сквозь кусты. Страх вместе с дымом и ревом пламени остался позади. С Николаем ничего не страшно. Чтобы удобнее и легче было ему ее нести, Муся обхватила его шею, прижалась к нему. Ветки стегали ее по спине, цеплялись за одежду, будто хватали и пытались задержать. Дым понемногу редел, дышать становилось легче.

Вдруг Толя, бежавший впереди, остановился с таким видом, точно его что-то ударило по голове.

— Мешок… — едва слышно прошептал маленький партизан. — Я забыл мешок.

— Где? — спросил Николай.

И Муся почувствовала, как он весь вздрогнул.

— Там, где сейчас стояли.

Мгновение все трое со страхом смотрели, как вдали, настигая их, прыгает по вершинам деревьев пламя. Пожар еще шел верхом.

— Спасай ее! — крикнул Толя.

Он резким движением надвинул фуражку на уши и кинулся обратно, туда, где в кипении сизого дыма пламя медленно, как расплавленная смола, стекало вниз по коре высоких сосен.

— Бегите! — донесся голос маленького партизана из дымной мглы, в которой он сразу точно растворился. И снова, уже издали, донеслось: — Бегите! Слышите! Я догоню-ю-ю!

Николай хотел было броситься вслед за ним но Муся… Как быть с ней? Ведь ей же одной не двинуться с места. Но колебался он только мгновение.

Еще крепче прижав к себе девушку, Николай во весь дух кинулся прочь от быстро надвигающегося лесного пожара.

Даже не замечая тяжести ноши, не чувствуя, как висевший за плечами автомат бьет его по спине, партизан несся через кочки и пни туда, куда устремлялись зверье и птицы.

Муся замерла. Она видела, как по пятам с глухим, угрожающим ревом движется огненный фронт. Иногда под ударами ветра пламя делало по вершинам деревьев скачок и настигало их. Огненные костры, занимаясь над головой, осыпали их шелестящими тучами горевшей хвои. Муся крепче прижималась к сильному плечу. Иногда огонь как бы в раздумье останавливался перед какой-нибудь лесной полянкой. Густой вал дыма оставался позади. Николай переводил дух. Тогда мысль девушки устремлялась назад, к маленькому вихрастому человеку, что так отважно бросился в дым и пламя. Все существо ее рвалось к нему на помощь. Если бы были силы!

Горящие с ревом вершины деревьев, силуэты несущихся зверей — все это походило на кошмар, в котором что-то необъяснимо страшное настигает вас из тьмы. И с той же непоследовательностью, какая бывает в кошмаре, перед беглецами разом открылась болотистая низина, а за ней — ровная гладь озера с небольшим островом, накрытым пестрой шапкой тронутого осенью лиственного леска, опушенного по краям ярко-зеленым кудрявым тальником. С озера пахнуло влажной прохладой.

Николай дышал, как загнанная лошадь. Сердце точно увесистым кулаком колотило в грудную клетку. Он еле стоял. Земля под ним покачивалась. И все: зеленоватое равнодушное небо, яркая зелень кустов, холодная гладь чистой воды — плыло в красноватых кругах.