Золото императора

Труллу бросило в пот. Не прошло и трех дней, как выступавший в сенате комит Федустий грозил жуткими карами тем, кто окажет поддержку изменникам. И среди этих изменников имя нотария Руфина стояло далеко не на последним месте. Если верить начальнику схолы агентов, то именно патрикия Руфина самозванец Прокопий прочил в соправители. Нет слов, Руфин принадлежит к одному из самых знатных римских родов, но в данном случае он слишком вознесся в своих притязаниях. К великому несчастью, патрикий Трулла был знаком с этим молодым человеком и даже поспособствовал его первым шагам на поприще служения империи. Именно Трулла, будучи префектом Рима, принял Руфина в схолу нотариев, а потом направил его в Константинополь к императору Юлиану. Там Руфин прижился и даже сумел завоевать расположение императора Валента, который с недоверием относился к людям. Кто же мог знать, что этот не по годам умный и одаренный патрикий, владевший немалым состоянием, вдруг совершит чудовищную глупость и станет во главе предприятия, с самого начала обреченного на провал. Теперь имущество Руфина конфисковано, а сам он, нищий и бесправный, ищет покровительства блудниц, чтобы напомнить о себе сильным мира сего.

– К сожалению, я ничего не знаю о Фаустине, – пожал плечами Трулла. – Будем надеяться, что она все-таки жива.

– Ты меня разочаровал, патрикий, – прозвучал вдруг за спиной бывшего префекта мужской голос.

Появление Руфина не стало для Труллы неожиданностью, но сказать, что он испытал радость при виде старого знакомого, значило бы сильно погрешить против истины. Опальный нотарий мало изменился с тех пор, когда Трулла видел его в последний раз четыре года тому назад. Ну, разве что возмужал, и черты лица стали резче. Придирчивому наблюдателю сразу же бросались в глаза крутой подбородок и прямой нос над презрительно изогнутыми губами.

– Рад тебя видеть, Руфин, – отозвался Трулла, стараясь сохранять невозмутимость, издавна присущую истинным римским патрикиям.

– Я слышал, что Луканика обращался к тебе за помощью, – сказал Руфин, присаживаясь на ложе.

– К сожалению, я ничем не мог ему помочь, – поморщился Трулла.

– Речь шла о Фаустине?

– Он упоминал женщину, но не назвал ее имени. А на следующий день за ним пришли.

– Кто?

– По слухам, гуляющим по городу, комит Федустий лично явился в дом Луканики.

– И где сейчас находится старый патрикий?

– Его отправили в Медиолану, вот, пожалуй, и все, что я знаю, Руфин. Не думаю, что Луканика долго протянет в императорской темнице. Он был уже очень болен, когда приходил ко мне. Если бы не твое печальное положение, то я бы посоветовал тебе обратиться за разъяснениями к Пордаке, ты ведь знал его когда-то. Он близок к комиту Федустию и посвящен во многие его тайны.

– Пордака – это сын не то рыбного торговца, не то скупщика краденого, который выдавал себя за честного негоцианта и путался под ногами у влиятельных людей?

– Сейчас он префект анноны, – усмехнулся Трулла, довольный характеристикой, данной Руфином своему заклятому врагу, – и ведает подвозом продовольствия в Рим. Он стал настолько влиятельным и уважаемый человеком, что даже прекрасная Лавиния пускает его в свой дом.

– Вот как? – Молодой патрикий скосил карие насмешливые глаза на порозовевшую от смущения хозяйку.

– Перестань, Руфин, – отмахнулась Лавиния. – Меня интересуют только его деньги. А впрочем, зачем я тебе это говорю?

– Вероятно, хочешь предложить мне взаймы?

– А ты нуждаешься в деньгах, патрикий? – спросила блудница.

– Золото – это, пожалуй, единственное, в чем я не испытываю недостатка, – засмеялся Руфин. – Его у меня больше, чем у сиятельного Труллы и высокородного Пордаки, вместе взятых.

– Ого, – удивился бывший префект. – Ну я-то ладно, а вот сын торговца рыбой считается самым богатым человеком Рима.