Золото императора династии Цзинь (СИ)

На следующий день уссурийцы догнали отряд Чу Вэньхуа. То, что от этого отряда отделилась небольшая группа вместе с лошадью, они не заметили. Всё получилось так, как и предполагал паотоу: их действительно не расстреляли, а доставили сначала в станицу, а оттуда переправили на ту сторону Уссури.

Чу Вэньхуа не стал ждать Лу Вэйюя. Решил, что это лишнее, имея под своим началом четырнадцать вооружённых человек. Он со своими людьми ушёл на север, переправился через Амур и какое-то время там разбойничал – нападал на золотоискателей, пока его банду не уничтожил отряд амурских казаков.

ГЛАВА 31. В ДЕБРЯХ УССУРИЙСКОЙ ТАЙГИ.

Федька Грибан очнулся уже в сумерках. Голова болела жутко: пуля содрала кусок кожи, и почти оторвало ухо – отсюда и много крови. Он с удовольствием обнаружил, что у него ничего не пропало – ни карабин, ни патроны, ни кистень – его тайное, даже от друзей, оружие. Кистень спрятал так, чтобы гранённый шар и цепь были непосредственно в рукаве, а рукоять – черень оказался между курткой и рубашкой, с таким расчётом, что достаточно расстегнуть куртку, схватиться за черень и, выбросить руку вперёд, ударить. Затем он встал и, опираясь на карабин, шатаясь, направился к реке. Там он сунул голову в холодную воду. Помогло – боль отпустила. Грибан вытер правым рукавом мокрое лицо, оторвал полоску ткани от рубашки, перебинтовал кое-как голову и стал мысленно прикидывать, куда направится искать своих приятелей и надо ли это делать. Решил, что надо, одному будет тяжелее управиться с этим делом, да и договорились опять же, и направился вдоль реки к броду.

Грибан шёл и чувствовал слабость во всём теле. Его мотало из стороны в сторону. «Нет» - решил он. – «Надо бы сперва выспаться». Да и солнце уже заходило за горизонт. Он нашёл подходящую яму под корнями упавшей сосны, дно выстлал травой и листьями, отгородился от внешнего мира ветками, затем лёг на подстилку и заснул крепким сном.

Утром этого дня Исула дотронулся до рукава Наума:

- Слышишь?

Наум прислушался:

- Вроде стреляют?

- Стреляют, однако – подтвердил Исула.

Увидев поведение своих проводников к ним подошли встревоженные Суздальцев и Дудек.

- Что случилось? – спросил Суздальцев.

- Слушай – ответил Наум.

- Ничего не слышу – сказал Суздальцев.

- Стреляют – подсказал Наум.

- А ведь верно – сказал Дудек, - стреляют.

Теперь и Суздальцев услышал.

- И что это значить? – спросил он.

- Не знаю – ответил Наум.

- Может быть, там корейская деревня и им опять чего-нибудь померещилось?

- Нет там никакой деревни – возразил зверопромышленник, - ни корейской, ни какой ещё!

- Чем нам это грозит? – спросил Дудек.

- Пока ничем. Там идёт бой. Хунхузы на кого-то напали или на них кто-то напал.

- Такое возможно?

- Тайга! Тут всё возможно. Надо быть осторожными, не помешает.

- Но хунхузы заняты не нами. Разве это не должно нас радовать?

- А хунхузы на вас и не нападали! – отрезал охотник.

Золотой караван двинулся. Исула ушёл вперёд смотреть - нет ли впереди опасности, а Наум, наоборот – отстал, следил, не настигнет ли опасность сзади. Дудека Наум попросил встать в центре и внимательно следить за всем караваном.

Опасность Исула всё-таки просмотрел. Из приречных кустов выскочил человек и напал на Ганина. Тот растерялся, но, зато, не растерялся Дудек и выстрелил в нападавшего, но поторопился и тщательно не прицелился и поэтому промахнулся. Человек ответил Дудеку выстрелом и прыгнул назад в кусты. Дудек и Наум выстрелили одновременно, но не удачно. Когда остальные опомнились, и прибежал на выстрелы Исула, было уже поздно: нападавший исчез в кустах на том берегу. Дружно дали бесполезный залп по кустам.

- Как же я его не заметил, однако? - сокрушался Исула.

- Потому, что он тебя заметил раньше, паря, и успел спрятаться. И на тропу он не выходил, следов не оставлял – успокоил друга Наум, после тщательного исследования берега.

- Ладно, - сказал Суздальцев, - дальше надо быть предельно внимательными.

- И не теряться! – гаркнул Дудек, глядя на Ганина. – И стрелять не думая, когда на тебя нападают!

Ганин смутился.

- Задумался – оправдывался он.

Внимательно осмотрели через бинокль противоположенный берег, но ничего подозрительного не обнаружили. На тот берег решили не переправляться, не терять времени, решив, что нападавший уже далеко ушёл.

Караван двинулся дальше.

Нападавший укрылся в кустах. На плоском камне он застыл как ящерица, со стороны реки его не было видно. Он долго прислушивался к уходившему каравану, пригрелся на камне, его разморило, он обнял ружьё, лёг щекой на приклад и уснул. У него был тяжёлый день.

Нападавшим был ни кто иной, как Литвин. Действительно, после происшествия с медведем зимой он внутренне чувствовал себя не очень уверено. Не то, что боялся, а как-то сомневался в себе. Поэтому он решил не испытывать судьбу, а попросту увести лошадь, гружённую золотом. Ему одному, он решил, золота хватит, а погони можно не опасаться, хунхузы будут заняты его приятелями.