Золото Империи

— Да, что-то припоминается, извините, давно это всё было, забывать начал, да и сталкивались мы с Вами очень редко.

— Да, что уж там, Вы просто не представляете, как я рад встретить, наконец-то своих. Как я рад Вас видеть. А что полковник тоже где-то здесь?

— Какой полковник?

— Ну как Вы же с отрядом полковника Гуревича уходили. Боже чего мы натерпелись с того момента как вы ушли с караваном.

— Я Вас не понимаю Сергей…

— Сергей Викторович.

— Да Сергей Викторович, я Вас не понимаю. Я здесь один живу, с семьёй. Осел, понимаете, женился, деток завёл и живу, спасибо местные люди приняли. А Вы куда следуете? — Николай решил сделать вид, что гостям здесь совсем не рады.

— Бежим мы Николай Александрович, бежим, давно бежим. Может, всё-таки в дом пригласите? Там и поговорим. Промёрзли мы в тайге, сил никаких нет.

— Что же проходите, коней привязывайте, я сейчас им овса насыплю, а людей в дом проводите, жена самовар поставит. Переночуете, обогреетесь и дальше в путь. Любаша, — позвал Николай жену, — милая поставь самовар, гости у нас нежданные.

Пока люди устраивали своих коней, в доме уже успели поставить самовар, а это означало, что на столе появилась не хитрая снедь, печёный картофель, разные соления, пироги с грибами и капустой, мёд и брусничный квас. Ну и конечно центральное место на столе занимал ведёрный самовар.

— Проходите, уважаемые, присаживайтесь к столу, откушайте с дороги, что Бог послал, — пригласила Любаша мужчин к столу.

— Спасибо, хозяюшка, стол щедрый накрыт, нам даже неудобно. Шесть голодных ртов это большой ущерб для семьи.

— Ничего один вечер выдержим, не переживайте, — остановил Николай речь Быстрова. — Вы же не собираетесь у нас зимовать?

— А что на улицу выгоните старых боевых товарищей?

— Понимаете, Сергей…

— Сергей Викторович.

— Да я помню. Так вот Сергей Викторович. Здесь тайга и каждый живёт своим трудом, сколько на зиму заготовил, на том и живёт, и ещё здесь ни кто не заготавливает больше чем нужно для его семьи. Безусловно, есть небольшой общественный фонд, но он предназначен для поддержания общины, но ни как не на содержание неизвестно кого. Это, во-первых, а во-вторых, здесь живут староверы и они не приемлют людей не их веры. Я ясно высказался?

— Предельно ясно.

— А вот теперь, пожалуйста, рассказывайте, как Вы к нам попали.

— Всё очень просто, господин есаул…

— Стоп, — перебил Вахрушев, — если хотите задержаться в этом доме до утра, забудьте слово господин и слово есаул, в противном случае я буду вынужден попрощаться с Вами и Вашими людьми. Я уже очень давно отказался от войны и военной карьеры, я простой крестьянин и только.

— Как скажете, так вот Николай Александрович, как только полковник Гуревич с обозом в Вашем сопровождении покинул расположение штаба армии, на нас напали красные, бои длились несколько дней, но силы были не равные, нам пришлось расходиться небольшими группами по сотне две. Слышал я, что несколько батальонов ушли в Харбин, я же с сотней казаков направился вглубь тайги на север.

— Вы взяли под командование сотню, — удивился Вахрушев, — где же теперь эти казаки?

— Нет, я не командовал сотней, я к ней пристал, это намного позже я стал командиром, Вы же знаете, я был больше чиновником в казначействе, не боевым офицером. Красные преследовали нас, приходилось уходить с боями, время от времени к нам прибивались другие отряды. Иногда нам удавалось задержаться в какой либо деревне на зиму, но с весной вновь приходили Большевики и выбивали нас из неё. Так мы скитаемся вот уже третий год, эти люди, все кто остался от той сотни.

— Я не вижу среди них ни одного казака, да и не больно вы похожи на скитальцев.

— К сожалению, за это время казаки полегли все, это люди из тех, кто прибивался к нам. А что Пётр Ильич, он где, где остальные, что уходили с Вами?

— Вы что-то путаете, Уважаемый, я здесь в деревне один, да мы уходили вместе, но Красные очень скоро нас нагнали и разбили вчистую, единицам, мне кажется, удалось спастись. Мне вот посчастливилось, меня приютили эти люди, я принял их веру и теперь живу в мире и согласии…

— Николай, ты дома? Тебе привет от Гуре… — открыв двери Лошицкий с Зиминым, так и застыли на пороге, а фраза повисла недосказанной.

— Так это же господа Лошицкий и Зимин, — Быстров подпрыгнул и бросился с объятьями к вошедшим. — Не хорошо, Николай Александрович, не хорошо обманывать боевых товарищей. Так что Вы говорили про господина полковника Юрий Карлович?

— Николай объясни, кто этот клоун, и что он делает в твоём доме?

— В моём доме, заметь Юра в моём, и ни кто не дал тебе право врываться в него вот так запросто как в провинциальный бордель, — разозлился Вахрушев.

— На счёт врываться не понял, но всё равно извини. Но всё же кто это, — он указал на Быстрова и компанию.

— Как господин ротмистр Вы тоже меня не припоминаете, а Вы господин поручик?

— Извините, — задумался Зимин, — если мне не изменяет память, прапорщик Быстров, Вы ещё жалование нам выдавали.