Золото Иссык–Куля

А мне, семнадцатилетнему, начитавшемуся романов Купера, Майн Рида, Саббатини и Стивенсона, виделись живописно одетые главари разбойников и бандитов, промышлявшие на торговом пути грабежом караванов и прятавшие свои богатства вдали от алчных взглядов своих сотоварищей. В общем, земля мне представлялась нашпигованной тайными кладами, которые осталось только найти. Естественно, при советской власти вся земля принадлежала государству. И все, что сокрыто в ее недрах, тоже было государственное. В моем комсомольском мозгу не было и тени сомнения, что я найду сокровища и отдам государству. Пусть их выставят в музее. Конечно, по закону полагалось вознаграждение в двадцать пять процентов от стоимости клада, но этот факт мало трогал меня. Волновал сам факт открытия некой тайны, соприкосновения с глубоким прошлым. Не случайно, наверное, любой турист хочет воочию увидеть чудеса природы и осмотреть памятники истории. Он мог бы узнать о них больше, читая книги или просматривая фильмы. Но эффект присутствия, возможность коснуться, ощутить энергетику места – для человека имеет первостепенное значение.

К мысли о сокрытых в земле кладах я вернулся много позже, когда начал заниматься издательской деятельностью. Я задумал книгу об озере Иссык–Куль и искал информацию об исторических местах вокруг горного озера. Меня интересовали подводные города, затерянные в ущельях городища, петроглифы, древние надписи на камнях.

Правда, многие памятники, описанные в книгах, были к нашему времени уже разрушены. Курганы и городища распаханы, места прошлых раскопок растащены местными жителями.

Так, например, когда я отыскал место, где должны были быть руины средневековой бани вблизи Торуайгыра, небольшого села в двадцати километрах от Балыкчи, то обнаружил там простую мусорную яму. Лишь небольшие осколки древнего кирпича, покрытого синей глазурью, говорили мне, что когда–то это место имело интерес для историков. Судя по фотографиям 1948 года, которые я нашел в книге «Памятники истории в Киргизии», это был архитектурный комплекс, который при реставрации, несомненно, мог бы стать интересным туристическим объектом.

Но раскопки были приостановлены, и впоследствии местные жители использовали древние кирпичи для постройки сараев и гумбезов. Подобная же участь постигла и другие памятники истории.

На южном берегу Иссык–Куля, в межгорной долине вблизи села Туура–Су, располагаются руины древнего города. До сих пор можно различить крепостные валы, опоясывающие центральную часть крепости. Вся долина была перегорожена высокой крепостной стеной, остатки которой можно было видеть еще в середине девятнадцатого века и которую местные жители называли «Великой китайской стеной». Теперь же все вокруг распахано, кроме одинокого холма – бывшей цитадели крепости. Невозможно отыскать и намека на «Китайскую стену». А города, оказавшиеся под водой, были разрушены и размыты много веков назад. Лишь выброшенные волнами на берег черепки керамической посуды, человеческие кости и черепа свидетельствуют о том, что некогда здесь кипела жизнь.

Проезжая по побережью Иссык–Куля, я останавливал машину и прогуливался по пустынным песчаным пляжам в надежде, что судьба подарит мне какую–нибудь находку – весточку из далекого прошлого. Или надевал маску и ласты и плыл над занесенными песком и илом городищами. Изредка мне попадались черепа, смотревшие на меня пустыми глазницами, и черепки керамики. Иногда я находил каменные орудия, ступки, пестики, какие–то терки, ядра, почти целые кувшины и с замиранием сердца брал их в руки, ведь этих предметов тысячу лет назад касались люди. Черепки были украшены простыми орнаментами и печатями мастеров, на керамике сохранились отпечатки рук древнего гончара. Однажды я нашел небольшой осколок дорогой вазы из тонкого фарфора, на котором красовалась часть надписи, выполненной замысловатой арабской графикой. На одном из завитков буквы приютилась изящная фигурка сокола.

Как–то раз я плавал в маске и ластах возле Торуайгыра. Озеро волновалось, и видимость в воде была плохой, подымалась илистая взвесь. Я решил возвратиться на берег. И вдруг прямо по моему курсу я заметил на дне стоящий вертикально кувшин, довольно большой: около восьмидесяти сантиметров в высоту и около полуметра в диаметре. В той мутной воде я не мог найти его иначе, как только столкнувшись с ним лоб в лоб. Я поднялся на поверхность озера и посмотрел на берег. До него было метров сто. Встав краем ласт на горло кувшина, я мог свободно дышать. Значит, до дна было около двух с половиной метра. Не так уж и много. Отдышавшись, я вновь погрузился в воду.

Толстостенный кувшин, наполовину обросший какими–то солевыми отложениями, внутри был заполнен грунтом. Я попробовал раскачать кувшин, но он стоял неподвижно, словно осколок скалы. Видимо, весил он довольно много. Я еще раз попробовал сдвинуть находку с места и, не добившись результата, поплыл к берегу.