Золото Иссык–Куля

Но вот, 15 августа в город прибыла дружина из 150 человек и 52 казаков из города Джаркента, через пять дней еще одна сотня казаков. 2 сентября – 500 казаков из Верного и еще через пару дней – отряд из Ташкента с пулеметами и пушками. Началось беспримерное истребление целого народа, который в страхе побежал в соседний Китай. Убивали запросто любого, кто хоть отдаленно напоминал киргиза. Убивали дунган, уйгур – тех, кто сам пострадал от киргизского бунта и был на стороне русского населения. Более ста тысяч человек унесла эта страшная братоубийственная война. К ней приложили свою руку и китайцы, грабя и убивая беззащитных киргизских беженцев, гонимых с родной земли. И только Февральская революция, а затем и Октябрьская дали шанс киргизскому народу остаться в истории и создать, в конце концов, свое независимое государство.

А что же наш знакомец отец Иреней? Выбравшись невредимым из пекла киргизского бунта и двух революций, он сам оказался выброшенным из родной страны и объявился в китайском городе Урумчи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Золотой молоток

Неожиданная встреча

Город Пржевальск раскинулся у самых предгорий Терскей–Алатоо. Прямо за последними дворами поднимаются склоны, густо поросшие травой. Выше лугов темнеет широкая линия хвойных лесов, а над ними громоздятся скальные пики. Завершает это грандиозное зрелище зазубренная цепь снежных вершин, над которыми вьются облака, гигантские грифы и беркуты.

Ущелья вокруг городка часто посещаются людьми: во всех ущельях есть выходы термальных радоновых источников. Вот и тянутся сюда немощные и больные, страждущие выздоровления. Прямо в скалах выбиты ванны, в которые, с незапамятных времен, погружаются желающие избавиться от мучительных болячек люди. И многие получают в этих водах долгожданное облечение.

В десяти километрах от Пржевальска на севере начинается озеро Иссык–Куль. Оно тянется на двести с лишним километров с востока, где лежит город Пржевальск, на запад до села Рыбачьего.

Город, носящий имя великого русского путешественника, могила которого находится на берегу озера, был построен русскими военными в шестидесятых годах девятнадцатого столетия. Населяли его русские поселенцы, купцы и военные. Здесь же нашли приют дунгане, бежавшие из Китая, где им грозило полное уничтожение.

Одноэтажные домики с деревянными резными ставнями, резными крылечками и аккуратными палисадниками, тенистые улочки, обсаженные поселенцами тополями, создавали впечатление, что город этот стоит где–нибудь в центре России, а не в самом сердце Азии. Впечатление это усиливалось и из–за того, что очень редко можно было встретить на его улицах киргиза–кочевника, спешащего на рынок, чтобы продать овцу или купить необходимые товары.

В один из прохладных майских вечеров 1926 года по улочке, проходившей мимо городского православного храма, шел человек лет тридцати. По его осанке и манере прямо держать голову можно было догадаться, что это кадровый военный. Одет мужчина был в короткий полушубок, полы которого были не застегнуты, и при ходьбе открывалась деревянная кобура маузера, висевшая на ремне и которую человек инстинктивно прижимал к телу.

Идущий был погружен в свои мысли и не сразу заметил, что на некотором расстоянии за ним следует другой человек. Надвигающиеся сумерки не давали возможности рассмотреть лицо преследователя, но военный был уверен, что это «хвост». Сегодня не единожды он замечал этот силуэт в толпе. Ничем не выдавая свое открытие, мужчина завернул за угол первой попавшейся улочки и встал за широким стволом тополя.

Вскоре он услышал учащенное дыхание преследователя и медленно обогнул ствол дерева, так чтобы «хвост» не мог его заметить. Через секунду мужчина стоял за спиной преследователя, соображавшего, куда же делся «ведомый».

– Милейший государь, – произнес негромко военный, – уж не меня ли вы ищете?

От неожиданности преследователь едва не полетел наземь, споткнувшись о корни дерева. Но тут же, придя в себя, кинулся к мужчине со словами:

– Михаил Константинович, вы ли это? – тот резко зажал преследователю рот:

– Тише ты, дурак. Кто таков?

– Иван Ильич Кочергин, бывший унтер–офицер Семиреченской армии, мы же с вами Лепсинск брали вместе с Борисом Владимировичем…

– Я вас вспомнил, Иван Ильич, но ради бога, давайте уйдем отсюда – нас могут слышать! – при этих словах Михаил Константинович огляделся.

Кочергин провел военного к себе в дом.

– Я еще утром вас заметил, Михаил Константинович, – возбужденно говорил Иван Ильич, помогая гостю раздеться.

Тот опять нервно дернулся и поспешил внести ясность:

– Иван Ильич, прекратите меня величать Михаилом Константиновичем. Капитан М. К. Успенский погиб в тысяча девятьсот двадцать первом году в боях с Красной Армией в Джунгарии. На это есть письменные указания. Прошло уже пять лет, как я, Иван Андреевич Усенко, помогаю молодой Советской республике в разведке полезных ископаемых. По профессии я горный инженер. В этом качестве прошу меня жаловать впредь.