Золото красных

Полицейские на всякий случай забрали бутылку с полоской шампанского на дне и все три бокала. Особенно поразило и расстроило Холина, что каждый бокал погрузили в отдельный пластиковый пакет, впрочем Эдгар Николаевич успокоился, поняв, что отпечатки пальцев никто снимать не собирается: он и Цулко не скрывали, что видели умершего последними.

В полночь, в спальне Холина завязалась вялая перепалка - для грандиозного побоища, для Ватерлоо сил не хватало у обеих сторон.

Ольга мяла "Банковский вестник" с сообщением о смерти высокопоставленного чиновника:

- Я не верю, что он умер... ему помогли... Пашка и... ты!

Холин предложил спуститься на улицу и сообщить результаты своих раздумий первому же полицейскому.

- Не юродствуй! - выкрикнула Ольга.

Холин поднялся с банкетки, тихо спросил:

- Ты знаешь, что я не переношу мат?

Жена согласно кивнула.

- А теперь слушай внимательно. - Эдгар Николаевич приподнял двумя пальцами подбородок ничего не понимающей жены и выдохнул, смакуя каждый слог. - Пошла на х...

Утром в офисе Холин и Цулко заперлись изнутри и держали совет. Пашка неожиданно повеселел:

- А ты боялся?

- А вдруг расследование?..

- Что расследование... Пусть хоть тысячу лет расследуют. Умер человек! Преставился... царствие ему небесное. Не мальчик же... Говорят, жена с сыном хотели прилететь... не разрешили наши жлобы... валюту жалеют... объяснили, доставим, мол, вам в целости и сохранности в столицу... вот гниды!

- Правда, что ли? - не поверил Холин.

- Черт их знает... так мне стукнули знающие люди, - Пашка смешал себе "чекиста за бугром", выпил, помотал головой. - Господи! Ну и держава у нас - закачаешься! Обиженные обиженных обижают!

- Эх, Пашка, язык бы тебе вырвать, - сокрушался Холин, - если б не тогда вечером... когда Ольга внезапно вошла... тишь да гладь, да Божья...

- Блядь! Вот она кто, - взревел Пашка. - Стучать надо, если входишь, видишь мужики разговаривают, секретничают, твою мать! - отыграв акт раздора, Цулко сразу же перешел к акту примирения, не повышая голоса заметил:

- Если честно... только баба твоя меня и волнует... ни все судмедэксперты мира... ни все сыскари и наружники... ни черт, ни дьявол только твоя супружница.

- Неужели покажет... на своего мужа?

- А ты представь, каково жить, каждый день с утра до вечера прокручивая в мозгах: покажет не покажет?.. С ума сбрендишь через полгода... а то и раньше.

- Она меня любит... - выдохнул Холин, замолк и сразу сообразил, что лепет его недостоин не то чтоб умного, неглупого - нет-нет не то! - а попросту взрослого человека.

- Не смеши! А?.. - Пашка нацелился на бутылки.

- Не пей ты хоть минуту, - взорвался Холин. - Что ж делать?

- У меня без алкогольной смазки мозги не фурычат. - Пашка налил вискаря на три пальца, махнул, не поморщившись, потер руки, крякая от благолепия в членах. - Что делать?.. Нам высовываться больше не резон. Проскочили, и лады. Удача, она в стаде не живет, нам теперь тише воды, ниже травы или наоборот - сидеть. Думаю так... Обратись к Мадзони... алёрка [пренебрежительное прозвище] с нас еще не раз надеется пенки снять и снимет: и мы с него... У него есть ребята, не сомневаюсь... обтяпают все в лучшем виде.

Холин пальцем чертил узоры выпивкой, пролитой Пашкой на стол:

- Значит, я должен просить его, чтобы...

- Значит должен... значит просить, жена твоя, не моя, каждый сам хлопочет о своем... справедливо... если у меня с моей проблемы возникнут, что ж ты думаешь, я к тебе обращусь? Сяду на кухне, хлопну пару стакашек и... думать буду. В чем большевики правы? Главное - четкий план иметь... Пашка повеселел. - Слушай, напился бы ты хоть раз в жизнь... по такому случаю, а?.. Такой чирий сковырнули, и хоть бы хны... значит умело, не зря нас растили, воспитывали... все ж вышли в люди! Выпьешь?

Холин кивнул. Пашка набулькал стакан, придвинул Холину:

- Давай... вперед и выше!.. На пыльных тропинках!.. у-у-х! - и опрокинул стакан так стремительно, что рука и стекляшка в руке слились в сплошной вихрь, в поэму движения и торжества...

Из дома звонить Мадзони Холин опасался. Надел плащ, поднял воротник за окном хлестал дождь - добежал до машины, нажал на кнопку радиоключа охранный маячок на лобовом стекле перестал мигать. Плюхнулся на сидение: машина заурчала и по блестящему асфальту двинулась к центру. На часах около одиннадцати вечера. Холин оттягивал, как мог, звонок Мадзони после выяснения отношений с Пашкой Цулко и сейчас, ближе к полуночи, похоже расплавился предохранитель - страх затопил Холина, заполнил до краев, после вечера, проведенного с женой, перепуганной еще больше мужа, начинающей и обрывающей фразы на полуслове, затравленно мечущейся по комнатам.

Холин остановил "BMW" у отеля, вышел в холл, позвонил домой Мадзони. Холин говорил недолго и по лицу его видно было, что банкир встретил не слишком теплый прием итальянца.