Золото крестоносцев

Но вот показались два красных буя — ворота в плавучий бон, защищавший от льдин обширную акваторию, примыкавшую к айсбергу. Когда моторная лодка вошла в ворота и приблизилась к айсбергу, Джек и его спутники увидели, как два человека карабкаются на айсберг, используя альпинистское снаряжение. На фоне огромной белой стены их фигуры казались миниатюрными. От айсберга исходил холод, и Мария поежилась. Она настояла, чтобы ее взяли с собой, но сейчас чувствовала себя скованно, неуютно, словно попала в незнакомый и загадочный мир.

— Этот айсберг схож с живым существом, — проговорила она. — Мне даже кажется, что он дышит.

— Айсберг подтаивает, — отозвался Маклауд. — В скором времени работать на нем станет опасно.

Моторная лодка причалила к плавучему доку, находившемуся в двадцати метрах от айсберга; на одной стороне платформы покоился подводный аппарат «Аквапод», на другой располагались два «зодиака». В доке находились несколько человек в гидрокостюмах, позволяющих выжить в холодной воде. Люди стояли у бухты кабеля, разматывая ее, и кабель мало-помалу уходил в воду. Когда операция завершилась, от группы отделился Костас. Помахав рукой, он поспешил к пришедшему за ним «зодиаку». Подойдя к краю платформы, он прыгнул в лодку, заходившую ходуном.

— Все идет своим чередом, — усевшись и подмигнув Марии, довольно произнес он, принимая от рулевого спасательный жилет и веревку. Надев то и другое, он улыбнулся: — Я готов.

Рулевой запустил мотор, и лодка отчалила. Пройдя порота плавучего бона, моторка пошла по фьорду в сторону моря. Миновав подводный порог, рулевой заглушил мотор.

Справа от лодки высился айсберг, похожий на сказочный ледовый чертог, а айсбергов поменьше было не счесть. Наступила полная тишина, создававшая иллюзию безмятежности.

— Тишина обманчива, — произнес Маклауд. — Здесь задействованы огромные природные силы.

Неожиданно, словно подтверждая слова Маклауда, раздался оглушительный грохот, сопроводившийся сильным колебанием воздуха, похожим на взрывную волну. Этот ужасный звук отразился эхом от находившихся во фьорде многочисленных айсбергов, каждый из которых отозвался на раздавшийся грохот собственным голосом, влившимся в общий хор, напоминающий канонаду, и Джеку на мгновение показалось, что лодку обстреливают.

— Глетчер сбросил во фьорд очередную порцию льда, — пояснил рулевой.

Несмотря на простое и попятное объяснение, айсберги вокруг лодки внезапно прибрели зловещий, кошмарный вид, а сама лодка стала казаться утлым суденышком, лилипутом в окружении чудовищных великанов.

— В наших краях море летом обычно спокойнее, — продолжил датчанин, — зато глетчер заметно активизируется. А чем теплее становится воздух, тем вероятнее его столкновение с холодным воздухом побережья, что норой вызывает шторм. — Датчанин посмотрел на восток, где над сушей на линии горизонта виднелась темно-синяя туча.

Люди в лодке проследили за его взглядом, но вскоре их внимание привлекло другое зрелище. Находившийся неподалеку от лодки гроулер, размером с автомобиль, стал внезапно раскачиваться без всякой видимой причины: море было спокойным. Огромная глыба льда раскачивалась все сильнее и сильнее и наконец с шумом перевернулась. Вода вокруг гроулера подернулась рябью, быстро покрывшейся всплывшими льдинами, напоминавшими осколки разбившегося стекла.

— Ужасное зрелище, — проговорила Мария.

— Да ничего ужасного в этом нет, — ответил Маклауд. — Никаких неприятных последствий. А вот если бы перевернулся большой айсберг, он вызвал бы высокую, до десяти метров, приливную волну разрушительной силы.

— Надеюсь, наш айсберг в ближайшее время ничего такого не выкинет, — сказал Костас.

Джек огляделся по сторонам. Впереди, за подводным порогом, айсберги величественно и плавно скользили по гладкой поверхности, держа путь в открытое море. По сравнению с ними айсберги, находившиеся во фьорде перед порогом, казались уродцами, являвшими миру свои ободранные края и зазубренные вершины — следы недавнего рождения в муках, сопровождавшегося потугами мощных природных сил, которые здесь, как нигде, постоянно проявляют себя, заставляя задуматься — как философски отметил Джек — о бренности существования человека.