Золото Лакро (СИ)

   - Радош, - усмехнулась Бинка, потому что приступ уже кончился, и она в состоянии была извлекать из своего рта членораздельные звуки. - Женщины моего рода никогда не бегают за мужчиной, даже если они умирают от любви к нему. А я по тебе не умирала, вспомни! Ты был для меня всего лишь заменой моему Уотеру, всего лишь попыткой его забыть!

   - Но вы побежали!

   - Я думала, что ты не хотел лететь в этот рейс, что эти люди угрозами вынудили тебя пойти за ними. Что ты летишь против своей воли!

   - А я хотел, - возразил Радош упрямо.

   - Да, теперь я это знаю. Я ошиблась. Каждый может ошибиться.

   - Теперь вы меня ненавидите, верно?

   - За что? Ты хотел от нас сбежать - я хотела, чтобы ты остался. Ты вел свою игру - я свою. Ты выиграл - я проиграла. Надо уметь проигрывать, только и всего.

   - А вы умеете?

   - Не знаю. Со стороны виднее. Не будем об этом. В общем, если у тебя есть там еще что-нибудь в репертуаре, провертывай скорее. Предсмертная агония потому и называется предсмертной - после нее приходит блаженное "никогда".

   Новый приступ заставил ее отрывисто задышать, хватая ртом воздух. Радош снова провел рукой по ее плечу. Пальцы его коснулись цепочки блестящего полированного металла, и из-под выреза лохмотьев бывшего нарядного платья выскользнул изящный круглый медальон. Медальон был красив, и если бы не копоть, испортившая его край, это была бы штучка на продажу. Сняв медальон с шеи жертвы, Радош раскрыл его.

   На ладонь его выскользнул плоский сероватый диск - точно такой же Радошу довелось созерцать уже дважды. Кое-что вспомнив, Радош приложил диск к телу женщины, лежавшей перед ним - диск засветился мягким зеленоватым светом.

   "И слово честь пусть будет для тебя превыше всего," - всплыло в памяти.

   Положив кругляшек назад в медальон, Радош сунул его себе в карман и сказал:

   - У меня есть превосходное средство от ожогов, мадам.

   - Лучше преподнеси мне чашечку яда. Чашечку надежного, крепкого, быстрого яда, - вымолвила Бинка, задыхаясь.

   - Воды! - властно произнес Радош, повернув голову к самому младшему члену банды. - Скорее! Ну?

   Увидев принесенный тюбик, Бинка отрицательно покачала головой. Приступ уже закончился, и она опять чувствовала себя относительно спокойно, если было не считать жуткой пекучей боли, заполнявшей добрую половину ее тела и мозга.

   - Это не яд, уверяю вас, - проговорил Радош. Он был сама любезность. - Это всего лишь необходимая вам влага, которая продлит вашу жизнь.

   - Но я не хочу жить, - возразила Бинка. - Я хочу умереть. Тебя это удивляет?

   - Пожалуй, нет. Раскройте роль, или я сам разомкну вам челюсти.

   Бинка сцепила зубы. Радош с силой сжал ее щеки пальцами, и рот Бинки медленно раскрылся. Взяв другой рукой тюбик с водой, Радош выдавил содержимое прямо ей в глотку и удовлетворенно сказал:

   - Ну вот, совсем другое дело. Вы умрете тогда, когда я вам это позволю, не раньше и не позже. Вы, милая, будете умолять меня о смерти, как другие умоляли о жизни, я вам это гарантирую.

   - Значит, тебе безразлично, о чем я буду тебя умолять, лишь бы умоляла?

   - Вот именно, совершенно безразлично.

   - Радош, - проговорила Бинка на следующий день. - У меня к тебе просьба.

   - О! - проговорил он иронически. - Уже?

   - Мне больше не к кому обратиться. Мой диск тебе без надобности, зачем ты его взял? Но уж если так получилось, доставь его после моей смерти к моим. Не обязательно на Безымянную, можно бросить его в номерной ящик на Главпочтамте. Лично передавать не надо, иначе тебе начнут задавать вопросы, а что ты на них ответишь? Поверь: мои должны узнать о моей гибели. У меня есть обязанности перед своим народом, необходимо, чтобы кто-то их выполнял. Увидев диск, наши произведут переучет, установят, чей он, и назначат мне замену.

   - Вы плохо попросили, мадам, - насмешливо сказал Радош. - Вдруг я не исполню?

   - Чудак! - принужденно засмеялась Бинка. - Когда я умру, я ведь уже не узнаю, что и как ты будешь делать. Моя забота - выразить пожелание, пока я еще в состоянии здраво мыслить и эти мысли связно излагать. Потому что мои душевные силы на исходе, дорогой. Все. Конец. Дальше я начну либо кричать, либо терять сознание. По крайней мере, мне так кажется.

   - Кричать мы вам не дадим, мадам. Мы не любим громких звуков. Мы залепим вам рот.

   - Очень любезно с вашей стороны меня в том предупредить. Значит, остаются обмороки. Кстати, есть такая превосходная штучка - болевой шок называется. Не слышал? Это когда человеку делают так больно, что он вообще перестает что-то воспринимать, и быстренько делается трупом, не возвращаясь к действительности.

   - Проверим. Позвольте вашу ножку, мадам.

   - Неужели эта дамочка совсем не чувствует боли? - спросил атаман банды у Радоша, когда объект пыток снова был перемещен в свою каюту и там заперт.

   - Понтует она, - криво усмехнулся Радош. - Идем, послушаешь. Приложи ухо к замку.

   Атаман приложил.

   - Стонет! - произнес он несколько удивленно.

   - А теперь открывай дверь.

   Когда они заглянули в каюту, их встретили тишина и полнейшая безмятежность на лице у пленницы.

   - Уже утро? - спросила она спокойно.

   - Нет, мадам. Но нам послышалось, что вам плохо.