Золото Лакро (СИ)

   Вернувшись домой, Радош взглянул на стены, которые не столь давно с таким старанием возводил, и ощутил, как к горлу его подкатывает самая настоящая ненависть. Ненависть сменилась злостью, затем отчаянием - Радош ничего не стал крушить, он просто взял палатку и ушел. И улетел - в леса.

   После времени темноты он вновь переступил порог их совместного с Гитой жилища, и больше уже не сбегал, зато запил по-черному, а, приходя, начал запираться в своей комнате и пребывать там, пока не возникала потребность заработать на следующую порцию спиртного.

   - Отойди! Убью! - рявкнул он на Гиту, когда та попыталась было у него спросить, что стряслось.

   Гита испуганно отпрянула от него и больше уже к нему не подходила. Так прошел месяц, за ним еще и еще два. Радош ни с кем не общался, он беспробудно пьянствовал. Всю выручку от улова он тратил на самогон, доставая его в отдаленном поселке, и протрезвлялся лишь затем, чтобы опять напиться. И так было, пока к нему снова не заявилась Радмила.

   - Если это из-за меня, то мне лучше вернуться на Тьеру, обратно на подмостки "Глоба", - сказала она.

   - Мечтаешь полетать на пару с Сандро?

   - Он женат.

   - Я, к сожалению, тоже. В этом-то и наши проблемы!

   - Гита прекрасная женщина.

   -Да, прекрасная. Но лучше бы ей провалиться в преисподню... Тебе чем не по нутру мадам Максимова?

   - Слишком она добрая. Город таких не жалует, слопает - и не поперхнется.

   - Твоя мать была лгунья и вертихвостка. Но город ее слопал первой.

   - Она была хорошей.

   - Для тебя. А для мужчин - петля в удавку. И ребенок был ей нужен, чтобы затянуть на мне шнуровку потуже. Но я не из тех, с кем такой номер можно провернуть шутя. Хорошо, что ты на свою мамочку не похожа. Слава богу, ты другая, и я ничего не имею против твоего существования.

   - Спасибо хоть на этом. У меня завтра день рождения. Придешь?

   - Нет, дочь, извини. Я устал. Я очень устал и хотел бы уснуть навеки. Ты не такого отца ожидала найти, верно?

   - Тебе не надо столько пить.

   - Это ты так думаешь.

   - Так думают все.

   - Пусть валят они к Сатане!

   Радмила ушла, но второе ее явление тоже имело продолжение, хотя и совершенно иного, более неожиданного характера, чем первое. На следующий день, едва переступив порог прихожей, Радош с некоторым удивлением наткнулся на два огромных саквояжа. В коридоре он заметил еще два.

   - Гита, что происходит? - крикнул он, заглянув в гостиную.

   Та переодевала малышку, а пятилетний отпрыск, их общий с Гитой сын, первенец Радоша, тихо сидел печальный и в дорожном костюмчике.

   - В чем дело? - повторил Радош, слегка растерявшись.

   - Мы уходим, - кратко пояснила Гита. - Мы мешаем тебе. Больше не станем.

   Радош поставил в угол бутылку с "некоторым забвения", как он именовал самогон, и проговорил

   - С чего ты взяла, будто вы мне мешаете?

   - Я слышала. Ты так сказал.

   Радош в досаде прищелкнул языком.

   "Гита очень гордая," - вспомнил он Бинкины слова.

   - Бесценная моя, ты не права, - выжал он из себя, постаравшись придать голосу мягкость. - Ты здесь хозяйка, и если кому надо уйти, то это мне. Но мне некуда. Я пленник, и это - моя тюрьма!

   - Ты свободный человек, - возразила Гита печально.

   - О нет! Послушай правду, я тебе ее один-единственный раз скажу! Ты замечательная, ты чудесная, но там, на Тьере, у меня осталась женщина, которую я люблю.

   - Почему же ты на ней не женился?

   - Она не захотела. Она сказала, что твои одинокие слезы будут отравлять наше с ней счастье. Мы решили, что я буду иногда прилетать к ней, когда захочу. Но я ее бросил, а она меня все еще ждет!

   - Навести ее. Скажи Сандро - он отвезет.

   - Сандро? - Радош захохотал. - Сандро отвезет? Да он чистоплюй, твой племянничек! Он за нравственность борется, моралист в законе! Я пойду к себе в камеру, а ты делай, что хочешь!

   - Значит, Сандро отказался? - в тоне Гиты прозвучали новые нотки, и Радош замер на полдороге к бутылке. - Не напивайся сегодня. Он отвезет тебя. Увидишь.

   Радош мрачно усмехнулся. Он взял бутылку, отпил несколько глотков и, пройдя на кухню, вылил остаток в раковину. Краешком глаза он видел, как Гита подошла к окну, сняла со стены рацель и проговорила:

   - Сандро? Ты можешь посвятить собственной тете полчаса своего многоценного времени? Вот и славно. Жду.

   И Радош тоже принялся ждать. Он не особо верил, что Гите удастся выжать из Сандро согласие поступить вопреки всему тому, к чему парень был приучен с детства, но на всякий случай заварил чаю покрепче, чтобы быть в форме. Оказалось, однако, что он крайне плохо знало свою супругу.

   - С каких это пор ты позволяешь себе нарушать законы, голубчик? - начала она с места в карьер, чуть Сандро вошел и сказал: "Здравствуйте!"

   - Какие законы? - ничего не понял тот.

   Обе реплики: и слова Гиты, и ответ Сандро прозвучали не на хингре, конечно, а на языке совершенно ином. Но теперь язык этот не был для Радоша бессмысленным набором звуков, и он отлично понял каждую фразу.

   - Законы нашего клана, дорогой родственничек! Ты какое имел право отказаться везти Радоша на Тьеру?

   - Тетя, но зачем он туда летит!

   - К другой женщине. Ну и что? Какое тебе до этого дело?

   - А ты знаешь, кто она?