Золото Лакро (СИ)

   - Я, конечно, - выдохнула Бинка, выпрямляясь. - Снимки были сделаны на третий день. Тебе бы следовало сфотографировать меня еще денька через четыре - вот это было бы да!

   - И этого достаточно, - сказал Смок.

   - Тогда мне было уже не до твоих портретов, - буркнул Радош, по-прежнему не глядя на фото.

   Зато Бинке, несомненно, рассматривание их доставляло своеобразное удовольствие.

   - Странно, но мне казалось, будто я контролирую выражение своего лица, - продолжала она как ни в чем не бывало.

   - Ты и контролировала. Это была агония. Я специально поймал момент.

   - А-а... На психику подавить? Почему же ты их не уничтожил?

   - Забыл.

   Десятеро переглянулись.

   - Этот человек - палач и насильник, - сказал Гор сурово. - Мы пришли исполнить закон.

   Радош усмехнулся - на этот раз мрачно и не повернул головы.

   - Великолепно! - сказала Бинка, помедлив. - Но я все же хотела бы знать, о каком пункте закона идет речь.

   "Принуждение к сожительству какого-либо лица с другим лицом с применением физического воздействия карается смертной казнью," - процитировал Гор, прищурившись.

   - Я полностью согласна с законом, - сказала Бинка, и Радош, наконец, снова обратил свой анфас к присутствующим. - Но вы уверены, что этот пункт применим к данному случаю?

   - Разве имеются сомнения? - Гор щелкнул по снимкам.

   - Вселенский разум! Вы считаете, будто я настолько сдала, что не в силах сама за себя отомстить? - постигла, наконец, Бинка, юмор ситуации.

   - Этот тип... вы дали ему слово.

   - И принимаю я его до сих пор у себя тоже из-за слова? Бросьте! По-вашему, я способна продать себя с потрохами любому подонку лишь для того, чтобы он перестал применять ко мне... м... физическое воздействие? Да?

   - Потом у вас к нему возникла слабость.

   Бинка фыркнула.

   - Слышишь, Радош? - сказала она почти весело. - И чего ты со мной так долго валандаешься? По мнению этих теоретиков, ко мне достаточно один разок применить силу, и я сделаюсь навсегда готовой на все!

   - В чем я твердо уверен, - отвечал тот печально, - так это в том, что они никогда не пытались свой рецепт применить на практике.

   - Неужели? - с угрозой в голосе произнес Коро.

   - А разве ты уже покойник?

   Коро промолчал. Бинка кинула на него испытующий взгляд и, помедлив, продолжала:

   - Слабость... Слабость? Что ж, можно назвать это и так. Только возникла эта слабость у меня к заинтересовавшему вас человеку, конечно же, не тогда, - Бинка щелкнула пальцами по снимкам. - Да, Радош умеет вызывать к себе симпатию. И у тебя, Коро, и у тебя, Сандро - у вас обоих тоже была к нему слабость, если припомнить. Лично у меня она появилась с момента боя на их звездолете. Помнишь, сынок, как это было? С тех пор, дорогие мои, эта самая слабость к Радошу во мне только росла, и через пару месяцев она достигла такого размера, что уважай я своего мужа несколько меньше, я бы натворила глупостей сразу после возвращения с Лакро.

   Бинка усмехнулась и добавила с горечью:

   - Но я была верной женой и не позволила тогда этой своей слабости взять надо мной верх. Я отдала этого мужчину другой женщине. Вот только Уотер все равно меня бросил!

   - Тогда объясните это, - Гор снова указал на снимки. - Если не Радош довел вас до такого состояния, то кто и за что?

   - Радош, конечно, - вынуждена была признать Бинка. - Но слабость тут совсем не при чем. Ну заставила я его, дорогие мои, применить ко мне... м... силовое воздействие!

   - Заставила?! - воскликнул Сандро недоверчиво.

   - Угу. Я захотела умереть, мой милый, и, уцепилась за то, что он пообещал делать мне больно, пока я не дам ему 2 миллиона. После этого все было весьма просто.

   - Значит, это из-за денег? - сверкнул белками молодой негр.

   - Из-за авторитета. Радош должен был продемонстрировать одной компании, что будет с тем, кто не захочет ему подчиниться. Это здесь, между собой, милый Джика, мы можем позволить себе снисходительность и всепрощение, а на Тьере законы волчьи. И если кто-то захотел там пойти бандитствовать, то ему приходится забывать о том, что он человек. Ведь какой ты будешь убийца и грабитель, если начнешь испытывать жалость к своим жертвам? Тем более, если ты даешь обещание довести дело до победного финиша, то есть до смерти клиента? Нет-нет, уверяю вас, господа, этот человек тянул волынку как только мог. Мной занимались всего два раза в день, а остальное время галантно предоставляли для размышлений. Странно даже: больно он делал мне, а голова поседела у него. Сколько все это длилось, Радош? Я как-то сбилась со счета, каюсь.

   - Ровно семь суток, - мрачно буркнул тот.

   - Значит, семь. Я думала намного дольше. Впрочем, это несущественно. Важно, что я надеялась: этот тип поймет, наконец, что из меня ничего не выжмешь, и проявит милосердие, доведя дело до неизбежного финала. А он все тянул и тянул... Послушай, но если это длилось всего неделю, куда девалось остальное время полета? Почему я ничего не помню?

   - Остальные шесть с половиной деньков я тебя откачивал. Одного виски на компрессы мы извели бутылку и морфия уйму. О прочих лекарствах я вообще молчу.