— Глен, — сказала она. — Я хочу видеть всё это золото. Хочу взять в руки. Ощутить его. Хочу обладать им. Ты иди. Уходи. Малипаи не даст Пелону меня обидеть. Всё будет со мной в порядке.
Маккенна помотал головой, его рыжая борода побеждённо упала на грудь.
— Нет, — сказал он. — Малипаи не даст Пелону тебя обидеть, как не дам и я. Мы едем дальше.
Он увидел — её глаза зажглись удовольствием при виде его капитуляции, и он не сдержал трепета, охватившего его, когда она протянула и взяла обе его руки в свои. Всё ещё может быть хорошо, сказал он себе. Он ещё сможет что-нибудь придумать. В следующий миг знакомый грубый голос посоветовал ему так и поступить.
— Хорошо сказано,
Маккенна проглотил свой гнев и страх, и досаду одним глотком пересохшего горла.
— Я разочарован сам в себе, Пелон, — проговорил он. — Я ослабил внимание к тебе. Это роковая ошибка.
— Как всегда, — подтвердил бандит.
Они поглядели друг на друга.
Наконец Пелон заговорил:
— Пойдём назад, к огню. Там тебе будет удобнее переждать холод ночи, в ножных кандалах.
Маккенна, двинувшийся было к огню, остановился как вкопанный.
— Опять кандалы? — спросил он.
— Ну, конечно же, — ответил Пелон. — А как же иначе?
Голубые глаза Маккенны стали холодны. Он вышел вперёд и молча встал перед Пелоном.
— Вот что, — сказал он — Если ты попробуешь надеть на меня эти железки, ты сделал свой последний шаг к Сно-Та-Хэй. Завтра сам пойдёшь проводником. Будешь показывать путь к золоту Адамса. Сам найдёшь Потайную Дверь. А также Z-образный спуск. Я не двинусь с тобой ни на шаг.
— По-прежнему остаётся девушка.
— Я о ней и думаю.
— И что ты о ней думаешь?
— Как её спасти.
— И как же?
— Так же, как думал спастись Вислоухий.
— Ты это всерьёз? Это твои условия?
— Да, приведу тебя к Потайной Двери. Ты дашь нам две лошади и ружьё. Себе забирай золото. Мы двинемся по дороге к Грантсу и форту Уингейт.
Пелон разглядывал его в течение долгой, напряжённой минуты. Он покачал головой, не в силах поверить услышанному.
— Ты отдашь свою долю золота за эту тощую штучку? Эту костлявую куру. Это незрелое дитя, которое думает, будто Малипаи станет её защищать?
— Да.
— Маккенна, дорогой старый приятель, ты спятил.
— Нет, не спятил. Вот потому-то я и иду на сделку.
— Что? Ты всё ещё думаешь, я причиню тебе зло? Тебе, который довёл меня почти до золота Адамса?
— Каков же твой ответ, Пелон? Две лошади и ружьё. Когда достигнем Двери.
— Мы и так её найдём.
— Валяй!
— Я могу тебя провести. Пообещать лошадей и ружьё. А потом не дать.
— Ты передаёшь мне их завтра утром. Прежде чем мы выедем.
— Но тогда я должен буду довериться тебе!
— Конечно.
От костра поднялся великан Хачита и стал двигаться по направлению к ним. Во тьме, возле лошадей лениво обозначился Юный Мики Тиббс, также продвигаясь к ним.
— Ладно, — сказал Пелон быстро. — Я это сделаю. Не стоит говорить остальным, а?
— Только до завтра. Но ружьё я получаю сейчас.
— Ты ведёшь грабительский торг.
— Нет, всего лишь учитываю личность своих коллег-купцов.
— Верно, верно. Ладно, согласен. Пойдём.
Они вернулись к огню, и Пелон заставил Малипаи достать из кучи вещей, сложенных на грузовом седле, старый заржавленный карабин спенсер, принадлежавший Маккенне. Морщинистая
— Я рада вернуть его, — сообщила она. — Всё дело в этих чёртовых голубых глазах.
— В чём дело? — потребовал Юный Мики, перехватывая руками на грубо починенном прикладе своего винчестера.
— Мы все — равноправные партнёры, — сказал Пелон, поднимая собственное ружьё.
Юный Мики обдумал это.
Глен Маккенна при всеобщем безмолвии потянул затвор из казённика спенсера и проверил патроны. Ни один не был вынут. Он толкнул зарядное устройство назад.
Юный Мики оскалился, обнаруживая волчий клык.
— Конечно, — прошепелявил он. — Разве всё не так, как я говорил там в Яки-Хиллз?
— Абсолютно так, — заметил Пелон Лопес.
— Все за одного, один за всех, — пробормотал Глен Маккенна. — Да здравствуют три мушкетёра!
33
Почта Апачей
Они ехали уже два часа. Солнце только что начало подбираться к верховьям каньона. Как и следовало по легенде, дно в каньоне было столь узким, что длиннорукий всадник мог дотронуться до обеих стен. Выехав на рассвете, они проследовали через тесный вход и обнаружили тыквенные побеги, древние оросительные канавки —