Золото Маккены

К тому времени, как Маккенна смог подняться на ноги, ему уже отчетливо слышался цокот неподкованных копыт по кремнистой тропе. В следующую секунду в дальнем конце луга появились Пелон с Хачитой, везя по пассажиру. У предводителя бандитов за спиной сидела белая девушка, тогда как Хачита баюкал в огромных ручищах застывшее тело старого Эна-Койота.

Маккенна услышал, как Маль-и-пай пробормотала за спиной что-то типа «извини, мол» и тут же треснула его прикладом винчестера по голове. У Маккенны в глазах завертелись ярчайшие солнечные пятна и бесконечные цепи желтых гор, а потом опустилась темнота. Он рухнул головой в остывающую золу костра так же тихо, как бычок на бойне.

— Тысяча извинений, Голубоглаз, — сказала старуха, наклоняясь над ним и отковывая от бревна, — но Пелон приказал ни в коем случае тебя не расковывать. Теперь придется бессовестно солгать, будто ты, изловчившись, ударил меня и забрал ключи. Айе, де ми! Какие страшные раны наносим мы порой собственной гордости!

ЧОКНУТАЯ ПЛЕМЯННИЦА НАНЫ

Маккенна недолго оставался в бессознательном состоянии. Удар прикладом прошел по голове вскользь и скорее потряс, чем ранил старателя. Он пришел в себя, потому что его сильно кусали слепни. Внимание, оказанное насекомыми, походило на сотни уколов с той лишь разницей, что слепни, введя жало, не вынимали его до тех пор, пока не напивались крови вдосталь или пока их не размазывали хлопком по рукам или лицу. Слабо чертыхаясь, Маккенна очнулся. Не переставая бить по паразитам, он ощупал рану на затылке и моргая осмотрел луг.

Оказывается, он снова был прикован к сосне. Возле костра Пелон пил кофе. Маль-и-пай ему прислуживала. Напротив этой парочки, на сосновом бревне, к которому старуха приковывала Маккенну, удрученно сидела белая девушка; вид у нее был совсем жалкий. Пелон объяснял причину возвращения.

— Все из-за этой чертовой девки, — говорил он Маль-и-пай. — Совершенно не переносит жару. Побледнела, как смерть, потом пару раз блеванула, вот тут-то я и решил, что уж лучше привезти ее назад, в тенек. Не хочется ее терять. По крайней мере до тех пор, пока Маккенна не приведет нас в Сно-та-эй.

— А что мимбреньо? — спросила скво, поведя плечом в сторону Хачиты, сидевшего под сосной вдалеке от костра и все так же державшего Эна у груди, словно он был больным ребенком, а не разлагающимся трупом. — Он-то какого черта с тобой приехал? Чего не остался высматривать своего приятеля? Не верю я этим двоим. Что-то они замышляют.

— Как и я, — сказал Пелон. — У этого Хачиты мозг, как у новорожденного. Вцепился в трупешник, как в леденец. Говорит: либо я его отдам встречным воинам из клана Наны, Либо сам уйду к ним. Ему все равно. Как только его дружок Беш вернется из Джила-Сити, говорит, что отвалит на ранчерию Наны. А это, между прочим, скверно. Может вляпать нас всех.

— Это точно, — согласилась Маль-и-пай. — Такой простофиля может выдать и нас, и поход к Сно-та-эй!.. Черт побери, Пелон, нельзя позволить ему уйти! Язык-то без костей, глядишь, через пару дней за нами будет охотиться половина всех аризонских индейцев! Не говоря о солдатах и шерифе из Джила-Сити. Эй, Диос! Слушай, дай мне твой пистолет. У моего ружья курок сломан, ни фига не стреляет.

— Слушай, старая, — остолбенел Пелон, — ты что, ему череп хочешь размозжить?

— Конечно. А что еще остается?

— А Беш? И его пристрелить?

— А почему нет?

— Да потому что их кланы знают, что они отправились в деревню Наны, чтобы встретиться с тобой. Как и то, зачем они это сделали. К тому же люди Наны обязательно скажут, что Хачита и Беш уехали с Пелоном Лопесом, чтобы отыскать старого Эна и выпытать у него тайну Сно-та-эй.

— Их! Что ж из того?

— А вот что, старая: если ты думаешь, что очень умно дать понять мимбреньо и чирикауа, что мы пристрелили их посланцев, то, значит, ты осел женского рода.

— Осел женского рода? Каким это образом? Осел — слово мужского рода. Женских ослов не бывает. Это мужчина всегда осел. Все мужчины ослы. Включая и тебя, Пелон Лопес, лысоголовый ублюдок, полукровка!

— Ну что же, симпатяга, — пожал плечами бандит, — благодари Йосена за то, что ты чистокровка и такая красавица. Только не пытайся шевелить мозгами, ладно? Оставь эту работенку Пелону Лопесу.

— Ба!

— Можешь бабахать, сколько влезет. Если ты такая умная, каким же образом Маккенне удалось улизнуть?

— Он нечестно поступил, — ударил меня по голове, когда я отвернулась.

— Так же, как ты его? Я видел, когда подъезжал…

— Да, но ведь он белый. А белым нельзя вести себя, как индейцам.

— Это верно.

Пелон кивнул, прекращая разговор, и они со старой скво нахмурившись стали обдумывать то, что их заботило. Прикованный к своему печальному древу, Маккенна последовал их примеру. Скорчившись на своем деревянном пуфике, белая девушка, видимо, уже давно этим занималась. В бандитском лагере было тихо, как в библиотеке.

СТАРЫЕ ПРИЯТЕЛИ И АЛЧНЫЕ ПСЫ