Золото Марса. История колонизации

– Вы далеки от науки, сэр, – уверенно отвечал Ромов. – Кремний в моей теории исполняет роль элемента в органической химии, заменяющего углерод. Мы – углеродная форма жизни, способная выжить при такой концентрации кислорода в атмосфере, какая есть на Земле. Атмосфера Венеры отлична от нашей, и теоретически там могли бы жить существа, в химической основе которых атом углеводорода заменен атомом кремния, – пояснял Александр Федорович. – Это базовые принципы моей теории, но если возникло желание поглубже узнать об этом, я могу подарить вам книгу с моим автографом, уважаемый скептик.

– Спасибо, не надо, – тут же ответил политик. – Предпочитаю художественную литературу.

– Я тоже, сэр, – парировал Ромов. – Как видите, наука – это так, мое хобби, подарившее мне около двух десятков наград и патентов.

– Господин Ромов, никто не ставит под сомнение ваши заслуги перед миром, – вмешался в диалог глава правительства Стив Мору. – Нам интересно другое: как один астронавт сможет осуществить полноценный полет ракеты класса «Фотон»?

Ромов не знал, что ответить. Он стоял в середине круглого стола и пытался убедить мировое правительство в своей правоте. Доводы политиков были незыблемы: одному управлять ракетой класса «Фотон» было невозможно.

Неожиданно к трибуне подошел Стив Андерсен и попросил слово.

– Господа, если позволите, я тоже хотел бы подать рапорт на право полета вместе с моим другом, – заметил ирландец.

– Теперь их двое, – съязвил кто-то из руководителей. – В принципе, долететь до Венеры они смогут, но смысл?

– И вернуться сможем, сэр, – тут же дополнил Ромов.

– Допустим, – оборвал их председатель мирового правительства. – Допустим, мы одобрим четвертый полет.

– Это будет честью для нас.

– Я повторюсь: допустим, – перебил его политик. – Вопрос, господин Ромов, почему красный? Насколько я осведомлен, изменения цвета приведет к нагреванию ракеты.

– Да, сэр, но мы увеличим на две секции охладительную систему, и проблема будет решена, – тут же ответил русский ученый.

– Но почему, в таком случае, красный, а не синий или зеленый? – не успокаивался политик.

– Это суеверие, сэр, – ответил Ромов. – Ракета должна быть красной, и если я полечу на ней, она будет только красной.

– Русские почти все такие, – вмешался в диалог Стив Андерсен. – Я его знаю уже десять лет, и если он во что-то верит, то это работает.

– Еще один нюанс: почему нельзя добраться до Венеры на космокрейсере «Астра-6» и выполнить приземление на капсуле, тем более что сейчас у нас есть такая технология, благодаря вам, Александр Федорович. Приземлиться, узнать, что произошло и вернуться на Землю на космокрейсере «Астра-6», – неожиданно предложил Стив Мору. – Зачем лететь на ракете класса «Фотон»?

– «Астра-6» сейчас на орбите Марса с исследовательской миссией. Чтобы прервать экспедицию и, забрав нас, полететь к Венере уйдет порядка трехсот восьмидесяти дней. Модули жизнеобеспечения в ракетах класса «Фотон» рассчитаны на сто дней, это значит, что первую экспедицию нам уже не спасти, а вторая умрет на полпути полета к Венере. И если мы произведем старт позднее первого августа текущего года, то мы не застанем в живых и третью экспедицию, – объяснял Ромов.

Возникла пауза. Все молчали, политики понимали, что идея четвертой экспедиции безумна, и это не прибавит им очков в политической карьере. Но что-то подсказывало, что этот русский знает, что делает, и он непременно вернется домой.

– Господа! – прервав молчаливое раздумье, неожиданно заговорил Ромов. – Я смотрел в глаза каждому из восемнадцати астронавтов, исчезнувших на этой чертовой планете, и я не прощу себе, если не узнаю истинную причину их исчезновения. Поверьте мне – я вернусь, я не имею права не вернуться. И если на этой планете есть опасность для человечества, я первый подпишу прошение о бомбардировке ее поверхности. И лично буду сбрасывать бомбы на Венеру с крейсера «Астра-6», но сегодня мне надо туда полететь, потому что мне надо узнать истину.

* * *

Запуск ракеты класса «Фотон» запланировали на третье июля. Кандидатуры Стива Андерсена и Александра Федоровича Ромова все же одобрили после горячих и неоднозначных дебатов. Дело в том, что человечество просто боялось новых потерь, а тут – два добровольца. В принципе, в ЦУПе понимали, что это будет не крайним, а все-таки последним полетом на вторую планету, вне зависимости от исхода спасательной экспедиции. Это же понимал и Ромов: три провальных экспедиции, три корабля исчезли. Александр Федорович был реалистом и оценивал свои шансы на выживание очень трезво. А шанс вернуться назад был вообще почти нулевым. Но он должен был лететь. Словно капитан, чей корабль шел ко дну, он почти так же должен был идти до конца, и если суждено потерпеть в четвертый раз поражение, то пускай это будет его личное поражение.

ТРЕТЬЕ ИЮЛЯ.