"Золото мертвых"

Павел бодро топал по дорожкам, поглядывая по сторонам и что-то насвистывая. Он, похоже, на самом деле знал, куда следует идти, и это окончательно меня успокоило. Настолько, что я даже не вздрогнул, когда дорогу нам преградили несколько призраков, выглядящих, надо признать, довольно импозантно. Да-да, именно так. Не жутковато, а импозантно. Внешний вид одного навевал мысли о девятнадцатом веке, когда в моде были вицмундиры с позументами, второй о временах гражданской войны, где уместными являлись кожанка и кепка со звездой, а третий напоминал обычного чиновника из министерства.

– Стоять! – рявкнул обладатель кожаной куртки и шаровар с лампасами. – Кто такие? Как звать?

– Ага, сейчас возьму и разоткровенничаюсь, – сплюнул призраку под ноги Павел. – Свали с дороги, нежить, нет у тебя над нами власти, мы пришли в ваш дом без злого умысла. И сразу, для понимания – не к тебе пришли, а к вашему Хозяину, ясно? Потому мы оба пока под его защитой, ровно до той поры, пока не скажет обратного. Тронешь меня – жди беды, отправишься червей пасти под землю лет на двести.

– Слушай, а я читал, что призраки первыми с людьми не заговаривают, – сказал я Михееву.

– Те, что приходят в твой дом – нет, – объяснил мне он. – А этим на условности плевать, они тут в своем праве. И вообще – помалкивай, мы же договаривались. Ну а ты, комиссар, веди нас к кладбищенскому дереву, причем короткой дорогой. И нечего красным светиться, ясно? Меня этой иллюминацией не напугаешь.

Дерево, которое за сегодняшний вечер уже несколько раз упомянули, оказалось довольно неприглядным. Старое, без листьев, с облезшей корой, оно вызывало чувство жалости.

– Это, по сути своей, алтарь, – пояснил мне Михеев, доставая из пакета массивный сверток, от которого пахнуло сырым мясом. – Упрощенное понятие, разумеется, но лучше слова не подберешь. С пустыми руками в гости не ходят, хозяина дома надо чем-то порадовать. В данном случае лучшее подношение – свежий фарш.

– Фарш? – уже не знаю в какой раз за этот день удивился я.

– Ну да. – Павел развернул бумагу и плюхнул красновато-бурую массу на плоскую часть ствола дерева, которая внешне более всего напоминала эдакий импровизированный поднос. – Местный Хозяин не только умершими повелевает, у него и живые слуги есть. Вон, кстати, кое-кто из них и пожаловал.

Кот. Здоровенный серый котище! Усы в разные стороны, хвост трубой, только что сапог не хватает.

Он ловко взобрался по стволу дерева, попробовал фарш, глянул на нас с Михеевым, соскочил на дорожку и посеменил по ней, время от времени оглядываясь.

– Пошли, нас ждут, – отрывисто произнес оперативник. – Теперь или грудь в крестах, или голова в кустах, обратной дороги все равно нет.

– Звучит оптимистично, – внутри снова все заходило ходуном.

– Никогда не ври себе, – посоветовал Павел. – Другим можно, себе – нет. Потому что обмануть себя – это как белый флаг выкинуть, то есть сдаться. А если человек сдался, он, считай, умер, даже в том случае, если формально он пока жив. Все, цыц. Молчи, пока я сам тебя о чем-то не спрошу, ясно? И не вздумай бежать, даже если очень страшно станет. Побежал – умер, без вариантов.

Хорошо, что предупредил. Не скажу, что я бы сразу задал стрекача, увидев того, кого называют Хранителем Кладбища, но мыслишки такие появиться могли. Больно уж жутко он выглядел! Я вроде всякого уже повидал – и призраков, и непонятную тварь, жившую в перстне, и разную нечисть, но это… Нет, ничего подобного я даже представить себе не мог.

Черная огромная фигура, казалось, сплетенная из мрака ночи, с накинутым на голову глухим капюшоном, из-под которого время от времени посверкивают красные звезды-глаза. Но не это пугало.

Атмосфера смерти и безысходности, исходящая от него – вот что было на самом деле страшно. Казалось, Хозяин Кладбища забрал себе весь свет, что есть на земле и в небесах, и утро теперь никогда не наступит.

Антуража добавляли и десятки призраков, стоящих рядом с ним.

– Люди. – Голос у Хозяина был не менее жуткий, чем облик. Глухой, рокочущий, такой, будто он из-под земли вещает. – Я вас не ждал. Особенно тебя, судный дьяк. Ладно этот юноша, он может не знать, что живым нечего делать среди мертвых в ночной час. Но ты?

– Иногда живым приходится идти на поклон к мертвым, – не стал тянуть с ответом Павел. – Так случается. Мы пришли не к слугам твоим, Хозяин. Мы пришли к тебе, с поклоном и просьбой.

Слова Михеева не разошлись с делом, он поклонился умруну в пояс, я повторил его движение.

– Я люблю смирение, – пророкотал великан в черном. – Я люблю покорность. Говори.

Он опустился в массивное кресло, которое спешно поднесли ему несколько душ. За спиной Хозяина кладбища багрово светилась разрытая могила с огромной покосившейся гранитной плитой и шумели высоченные липы.

Не его ли это могила?

– Просьба наша, повелитель, проста… – бойко начал было Михеев, но Хозяин взмахом руки остановил его речи.

– Помолчи, дьяк, – велел он. – Пусть говорит твой спутник.

И палец умруна с длинным кривым когтем указал на меня.

Глава 19