Золото мертвых. Смута

Андрей же направился к священнику церкви Святого Антипия в Колымажном переулке. Это там он осенью на паперти стоял, и священник через предводителя попрошаек предупредил его о поляках. Надо было познакомиться с человеком. Во-первых, поблагодарить, а во-вторых – постараться в доверие войти. Наверняка у него среди поляков или в самом Кремле знакомства есть, иначе как бы он узнал, что юродивого ищут?

По Варварке и Ленивке Андрей вышел к Конюшенному переулку. Одет он был хорошо и на попрошайку или юродивого не походил совсем. На паперти были знакомые лица, только его никто не узнал.

Андрей подошёл к предводителю попрошаек и бросил в его шапку алтын.

– Спаси и сохрани тебя, доброго здоровья! – заученно пробормотал нищий.

– Глаза подними! Али не узнаёшь старого знакомца? – молвил Андрей.

Нищий поднял голову.

– Вроде лицо знакомое, да что-то не признаю, – неуверенно пробормотал он.

– Неуж так изменился? Юродивый я, мы с тобой отношения выясняли.

– Вспомнил! Как есть ты! Только одёжа на тебе другая была. А ноне ты прям как купец первостатейный, не узнать.

– Клад нашёл! – усмехнулся Андрей. – А ты всё стоишь?

– Куда деваться?

– Ой, не ври мне! За подаяния можно и одеться поприличней, и мясо каждый день вкушать.

– Пост ведь Великий, грех-то какой!

– Ври больше! Хотя лгать – оно тоже грех. Просто в хорошую одежду облачишься – никто не то что копейки, полушки не подаст.

– Если сам знаешь, зачем спрашиваешь?

– Помнишь, ты меня о поляках предупредил?

– Не помню, – неуверенно ответил нищий и отвёл глаза.

– Кто тебе о поляках сказал?

– Запамятовал я.

– Смертоубийство – грех, тем более в пост. Убивать я тебя не буду, но побью сильно, ежели не скажешь. Ты меня знаешь, пообещал – сделаю.

Видя, что прилично одетый сударь долго разговаривает с предводителем, к ним потихоньку подтянулись нищие.

– Брысь отседа, босота! – цыкнул на них Андрей.

Предводитель тоже руками замахал – нечего слушать чужие разговоры.

– Батюшка мне сказал, именем Матвей.

– Он сегодня служит?

– В храме.

– Проводи и познакомь, – жёстко произнёс Андрей, пресекая даже малейшую попытку юлить и отнекиваться.

Предводитель вздохнул, подобрал с паперти шапку с монетами и сунул её за пазуху.

– Идём. Только я сам сначала с ним поговорю. Ежели сладится – тебя позову.

– Идёт.

В храм они вошли вдвоём. Андрей перекрестился, шапку в руке держал. Предводитель завистливо на неё покосился. На паперти такую не наденешь, хоть и тепло в ней – нищие и попрошайки всё время страдали от холода, ветра и дождя. От каменной паперти даже летом мёрзли ноги.

К своему стыду, внутри этой церкви Андрей раньше никогда не бывал, и сейчас, войдя, с интересом оглядывался. А предводитель ушёл вперёд, к иконостасу, да и исчез из вида. Храм старый, намоленный, ладаном и свечами пахнет. Со всех сторон, с икон, глядят лики святых – прямо в душу заглядывают.

Андрей загляделся на иконы и не заметил, как подошёл предводитель нищих, а вместе с ним – и батюшка.

– День добрый, муж! Мне сказали, ты искал со мной встречи?

– Здравствуйте, батюшка. Искал.

Предводитель тут же исчез. Он правильно рассудил: меньше знаешь – лучше спишь.

– Пойдём поговорим.

Священник отвёл его в маленькую комнату в приделе.

– Садись, побеседуем – если есть о чём. Только сначала ответь мне на вопрос. Ты ведь вроде в обличье юродивого был?

– Случилось. Иногда народ юродивому больше верит, чем боярам или царю, особенно если он самозванец.

– Лицедействовал, значит?

– Можно и так сказать. За страну обидно.

– Похвально. Я ведь Отрепьева несколько лет знаю, он тогда простым монахом был. Никаких он не царских кровей, мелкий человечишка, обуреваемый страстью к власти, к богатству. И ладно, если бы он на самом деле был из царского рода – пусть и далёкий родственник. Грех это! Всю Русь в обман ввёл.

– Согласен, потому и делал, что мог, что в моих силах было. Зерно недоверия хотел посеять. А за предупреждение спасибо. Очень своевременно! Иначе бы я к полякам в лапы попал.

– Ты православный ли?

Вместо ответа Андрей вытянул из-за ворота цепочку с крестиком.

– Тут ведь не только вопрос власти, но и веры. Его ляхи поддерживают, а они веры римской.

– Католики. Ты знаешь, что самозванец по весне жениться хочет?

– Да, на католичке. Мариной зовут.

– Во-во, Мнишек её фамилия. Дочь воеводы Юрия. В конце апреля прибудет.

– Ты много знаешь. Не простой ты юродивый! – усмехнулся священник.

– Да и ты не так прост, батюшка.

– С чего ты взял?

– О поляках предупредил вовремя, стало быть – связи есть.

– Хм! Умён, коли догадался.

– Хорошо такого осведомителя иметь. Только сомневаюсь, что это поляк. Ляхи католики и в православный храм не пойдут.

– И тут угадал.

– Подожди, дай подумать.

Андрей прикинул:

– Козак.

Батюшка восхитился:

– Неужто сам додумался? Как?

– Насчёт ляхов ты понял, а кто ещё, кроме поляков, знал о юродивом? Их союзники – козаки.

– Тоже наёмники. И я не исключаю, что часть из них католическую веру приняла, а этот – православный, и в храм к тебе ходит.

– Логично. Знаешь, что это слово обозначает?

– Знаю. Козака отдашь?

– А это как понять?

– Познакомь. Мне полезен может быть.