Золото мертвых

— Тебя Абрагим в гости приглашает, к двум часам дня, — с невыразимой сладостью прощебетала ведьма. — Перекусить и пообщаться. И сразу предупрежу — отказываться не рекомендую, аджины очень обидчивы. Один раз его приглашение не примешь — и кто знает, может ты его заведение вообще больше никогда на улице Фрунзе найти не сможешь. Так что — одевайся, Валера, обувайся, Валера, и марш-марш вперед! Но не раньше, чем мы с тобой закончим беседу, разумеется.

— Аджин? — заинтересовался Анисий Фомич. — Это кто же такой? Никогда о таких не слыхал! Иноземец, поди?

— Руки вперед вытяни, — попросила его ведьма. — Не лупай глазами, вытягивай давай!

Подъездный с сомнением посмотрел на меня, огладил бороду, а после неуверенно сделал то, о чем его попросила Стелла.

— Вот. — Ведьма взяла с тарелки два последних круассана, и положила их в ладони Анисия Фомича. — Держи и иди к себе, позавтракай. Кофе не предлагаю, знаю, что твое племя его не пьет. Дай мне с Валерой спокойно пообщаться.

— Ага, спокойно, — возразил ей подъездный. — Ну как ты опять начнешь посуду бить?

— Не начну, — кротко пообещала Стелла. — Проваливай!

— Смотри у меня, — спрыгнув с табурета, велел ведьме Анисий Фомич. — Если чего, то — у!

Он засунул хрустнувшие круассаны за отворот комбинезона, отправил в рот крошки, аккуратно пойманные ладонью, и скрылся под раковиной, аккуратно притворив за собой дверку шкафа.

— Проклятая глобализация, — пожаловалась мне Стелла. — Еще сто лет назад эта мелочь пузатая не смела носу со двора высунуть и шарахалась от любого, кто не относится к их роду. А тут — погляди, чего творится! Как тебе это его «у»?

— Хорошее «у», — не согласился с ней я. — Твердое и уверенное. Стелла, так ты долгожитель, выходит? Ты помнишь, что было сто лет назад? Нет, положительно, у нас нет будущего как у пары. Геронтофилия — не мой профиль.

— Скотина ты эдакая, — надула губы женщина. — С дамой — и о возрасте? Фу! И сразу — я про прошлое знаю из рассказов коллег, а среди них попадаются те, кто не то что начало двадцатого века помнит, но и куда более давние времена. Довелось мне как-то общаться с одной старушкой, так она на полном серьезе рассказывала мне о том, как уносила ноги от опричников Ивана Грозного. Те ведь не только измену среди государевых людей выискивали, но и противные богу промыслы изничтожали. То есть таких, как мы с тобой.

— Круто, — без тени иронии отозвался я. — Внушает. Интересно было бы с ней о том и о сем поболтать.

— Сплюнь три раза, — посоветовала мне ведьма. — Она таких, как ты, на завтрак ест, причем в буквальном смысле. И вообще — ты даже не представляешь, как тебе повезло со мной. Правда-правда. Я с тобой, оленем в загоне, цацкаюсь чего-то, а любая другая уже сыпанула бы в кофе порошочку специального, волю подавляющего, да и все. Служил бы ты ей, как пес верный, и радовался, когда за ушком чешут.

— Стелл, вот не надо, — попросил я ее. — Серьезно. Если бы ты имела возможность мне что-то такое подсыпать, то давно это сделала бы, и мы оба это знаем. Лучше скажи, чего от меня Абрагиму нужно?

— Понятия не имею. — Ее голубые глаза смотрели на меня настолько честно и искренне, что сразу становилось понятно — она врет. — Он мне не говорил, а я не спрашивала.

— Ну да, ну да, — улыбнулся я. — Лады, съезжу. И даже, если хочешь, потом тебе позвоню и обо всем доложу.

— В самом деле? Всё-всё? — приложила руки к щекам ведьма и сложила губы в буковку «о», став похожей на героиню рисунков в стиле «пин-ап», только сползшего чулочка не хватало для полноты картины. — Ну надо же! Я уже и не надеюсь на такое!

Я встал из-за стола и отправился в комнату, туда, где лежали сигареты, поскольку надоело мне это шоу. Нет, я ей, конечно же, ничего рассказывать не планировал, но что с того? Могла бы и подыграть.

Стелла заявилась на балкон следом за мной и устроилась рядом, положив локти на металл ограждения.

— Валер, пойми меня правильно, — тихо произнесла она. — Если я не буду знать, что происходит, я не смогу координировать наши планы. А если этого не делать, то не управимся мы до осени. Никак не управимся.

— Стелла, повторю уже сказанное ранее — «мы» это очень громкое слово, — выпустив дымок, произнес я. — «Мы» — это когда вместе, а ты всегда предпочитаешь играть в одну сторону. В свою. Нет, я все понимаю, это жизнь, своя рубашка ближе к телу, но тогда и обижаться не на что. И потом — ты уверена, что выбралась бы из того дома в Останкино живой? Меня бы не тронули, можешь не сомневаться, а вот твой обескровленный труп нашли бы потом в соседних прудах, да и все. Какая польза тем, кто там был, от настырной ведьмы, сующей свой нос во все щели? Это добрый и интеллигентный Карл Августович более-менее тебя терпит, а вурдалаки ребята простые и незамысловатые. Осушили бы — и все. Кому бы я потом ноги мыл?

— Вот ты злопамятный, а? — вздохнула она. — Брякнула один раз глупость не подумав, ты теперь мне ее до конца времен припоминать станешь.