Золото на крови

- Я в пятьдесят седьмом-то действительно в тайгу с одним топором ушел, даже ружья не было. Два года петли ставил, ловушки на оленьих тропах рыл, зиму в берестяном балагане перезимовал. По весне оголодал, рыба на нерест шла, руками ловил не хуже медведя, по пояс в ледяной воде. Ну, а с одним медведем я прямо нос к носу повстречался. У меня и спички давно кончились, а дожди еще шли, видно, дымом я не пах, уж очень они этот запах не любят, больше всего. Мишка на дыбы и на меня. Я шапку сорвать успел, да в пасть ему сунул. Пока он шапку жевал, я правой рукой успел нож вытащить да в сердце ему ткнул. Так-то обошлось, да раны загнивать стали... побоялся я, что гангрена пойдет, собрал барахлишко, что было: шкурки собольи, шкуру эту медвежью, да и золотишко имелось, и к людям пошел, в больницу. Врач толковый попался, хоть и молодой. Руку отнимать не стал, почистил все, и через две недели я уже как огурец был. К этому времени все барахло загнал, денег море, а я уйти не могу. Присушила меня одна девка. Ей тогда всего семнадцать лет было, но здоровая деваха, из спецпереселенцев. Отец у них в бендеровцах был, вот их и турнули в Сибирь. Жили бедно, в землянке, мать постоянно болела, работа подвернулась только в больнице, нянькой, больше никуда не брали. На меня она, конечно, и смотреть не хотела: у меня тогда уже борода по пояс была, зверь зверем. А меня распирает, как сокжоя на гону, не могу, и все. Когда уже выписался, пошел я к ней, хлопнул всю пачку денег на стол, тут уж она не устояла. Жадная Наталья до денег, и тогда, и сейчас, прости ее господи. После той ночи опять я с одним топором в тайгу подался. Через два года снова пришел, у ней уже Ванька был. Я подсчитал - выходило что мой парень. Лицом в мать пошел, а статью - в меня. Деньгами она хорошо распорядилась, дом купила, большой, пятистенку, корову приобрела, свиней. Работала как вол. Ну, с таким хозяйством мужик-то уж найдется. Федька Терехов и позарился, Ваньку даже усыновил. Так себе мужичонка, выпивоха, но к Наталье присосался как клещ... Я ей тогда еще предложил: айда, дескать, в тайгу, втроем, с Ванькой. Она мне в лицо расхохоталась. Ты, говорит, леший, но я не лешачиха. Ушел я тогда с родных мест. Пол-Сибири протопал, потом это место нашел. Уж очень мне оно понравилось. Я и не знал что дом свой на тропе бегунов ставлю. Но это даже к лучшему, все хоть какой народ появляется, рассказывают что в мире происходит, а то до ближайшей деревни почти триста километров. А лет восемь назад смотрю, среди бегунов объявился новый парень. Я с расспросами: кто, откуда? Да прямо-таки ахнул: Натальин сын, а значит, и мой. Вот так вот судьба-то повернулась. И не думал даже, что увижу, а вот, еще и похоронить оказывается, придется.

Старик замолчал. Я решился задать еще один вопрос:

- А Иван-то про это знал?

Дед только отрицательно покачал головой. Потом сказал:

- Иди спать ложись. До утра еще далече.

Я покорно полез на печь. Сначала сон упрямо не шел ко мне, мысли крутились вокруг этой странной истории, но потом я сморился и проснулся лишь поздно утром. Спал бы, может быть, и дальше, но Павел, перелезая через меня, зверски оттоптал мне руку.

Чуток поругавшись по этому поводу, мы вышли на крыльцо и увидели Андрея, выходившего из бани.

- Встали? А я баню подтопил, воды нагреть хочу, постираться.

- А где хозяин? - спросил я, оглядываясь по сторонам.

- А он ни свет ни заря убежал в тайгу, искать того медведя.

- И ты что же, с того времени и не спишь? - удивился я.

- Да нет, - Андрей потер помятое лицо и засмеялся. - Это я по нужде встал тогда, проводил деда, да по новой завалился. Вот только поднялся. Надо воды в бак натаскать, а то расплавится. Юрок, ты хочешь заняться этим славным делом?

-Ни чуточки, - разочаровал его я, расстилая на крыльце одну из шкур, притащенных Павлом из дома, и укладываясь принимать скудную осеннюю солнечную ванну.

- Вот и заботься о благе человечества! - разочарованно протянул Лейтенант, наблюдая, как мы, улегшись наподобие двух тюленей на крыльце, полностью пренебрегаем общественным трудом. Потом спросил:

- Так, а как же завтрак?

- Мы доверяем его тебе, - ухмыльнулся Павел. - Надеюсь, это будет не пшенка?

- Вот именно, - поддержал я белоруса. - Нам что-нибудь из французской кухни.

- А из мордовской не хочешь? - съязвил Андрей. - Знаешь это как? Чуть не так и сразу в морду.

Несмотря на все ухищрения, Лейтенанту так и не удалось согнать нас с крыльца и заставить заняться каким-либо трудом. Андрей натаскал в казан воды, притащил дров и растопил в доме печку. Из дома лейтенант вышел с мрачным видом. В руках он держал нож Жеребы.

- Пользы от вас никакой, придется одного пустить на мясо. Добровольцы есть?

- Он! - дружно показали мы с Павлом друг на друга.

- А точнее?

- А точнее, нас-то двое, а ты один. Так что не выступай... - нагло заявил я.

- Хамло, - грустно вымолвил Андрей и отправился к небольшой деревянной двери, вделанной в склон сопки. Открыв ее и зайдя вовнутрь, он минуты через две выскочил оттуда с вытаращенными от удивления глазами.