Золото на крови

— Зачем? Шуму бы много было. Милицию бы на ноги подняли, все бы перекрыли. Как я понял, уже в начале августа уничтожили все личные дела артельщиков, даже списки бригад. Мациевичу и Бурому не с руки было поднимать шум в сентябре. У них могли отобрать и остальное золото, то, что добыли раньше. Витька все точно просчитал… Оружие тоже он добыл, автоматы, гранаты, весь арсенал. Пропал вертолет, и все тут. Да только Куцый нас подвел. Сволочной он мужик, к тому же жадный. Как про золото услышал, аж затрясся весь. А у него был один бзик — как нажрется, в грехах каяться начинает. Я про это знал, но Витьку не предупредил, не думал, что они там такую свистопляску затеют, оглоблю в задницу этому Рыжему. А тут они с золотом пустышку вытянули. На банкете по этому делу он и завел свою исповедь. Сначала о том, как по пьянке жену свою топором зарубил, а потом и о том, что мы задумали, рассказал, дурак! Те сначала не поверили, а как дошло до мужиков, давай метелить его всей бригадой. Витьку подняли, тот уже в отключке был к этому времени, в вагончике валялся. Ему допрос с пристрастием устроили. Но он отбился, успел добежать до вагончика, да и положил всех. Куцего не грохнул только потому, что подумал что тот уже дуба дал…

Иванович замолчал. По лицу мастера я понял, что действие наркотика подходит к концу, силы его были на исходе.

Увидев, что я беру шприц, Иванович остановил меня:

— Не надо, сейчас дораскажу, а потом вкатишь, а то за разговорами быстрей кайф проходит.

Он немного помолчал, прикрыв глаза почерневшими веками, потом продолжил:

— Да, никаких кладовщиков в штате бригады не предусматривалось, это уже мы с Витькой придумали. Он потом себя за простого рабочего выдал… Защищал бригадира, и все тут…

— А что Мациевич? — снова перебил его Андрей.

— А ему что остается? Прикрыл все, спустил на тормозах. Куцего и Витьку под опеку Бурого. Тот чуть было не грохнул их обоих, но Пушка форс держал… Понравился пахану. Тот его даже в охрану взял…

— А кто стрелял из вертолета? — спросил я.

Чапай, превозмогая жуткую боль, даже рассмеялся.

— А ты, Лейтенант, тоже не понял? — спросил он.

— Неужели Витька? — немного помедлив, спросил Андрей.

— Конечно. Они золото должны были забрать, у нас и у третьей бригады. Оно где-то там, сгорело в вертолете… Второго охранника он убрал перед самой посадкой. Я как только увидел его в салоне, все понял. Вот только убраться подальше не успел…

— Зачем ему это было надо?

— Вот это не знаю. Может, хотел свой план до конца довести, а может, решил, Бурый хочет братишку ментам сдать.

— Какого братишку? — не понял Андрей.

— Как какого? Я что, не говорил, что Федька ему брат?..

Я невольно вспомнил мелькнувшую в тот памятный день мысль о поразительном сходстве этих выродков… Оказывается, я был недалек от истины.

— Думаю, — продолжал мастер, — у него все-таки нервы не выдержали, психопат, он и есть психопат. Федька…пожиже его был. Он на мелочах всяких подрывался: то шапку снимет, то порежет кого по пьянке. И поспокойней держался. А Пушка тот отморозок…

Иванович, замолчав, прикрыл глаза и застонал. Андрей наклонился над ним.

— Послушай, как думаешь, завтра кто к нам прилетит первый, милиция или ваши?

— Конечно, наши, — с трудом ответил мастер. — Я даже знаю кто… Бурый… со своими варнаками. Ходили слухи, что он купил начальника районной милиции…

Тут он застонал сильней и, повернувшись лицом ко мне, проговорил чуть слышно:

— Коли, Юрик, нет сил терпеть…

НА РАСПУТЬЕ

Незаметно стемнело. Мы перенесли Иваныча на его матрасе в вагончик и положили на стол в бывшей кладовке. Потом втроем перенесли оставшиеся трупы ко всей бригаде. Класть пришлось уже друг на друга, но, думаю, они на нас не обиделись. Ужинать после пережитого не захотелось… Уже в сумерках мы прошлись по догоревшему пепелищу. Огонь еще чуть тлел под вертолетом, да все выгоревшее поле пропиталось особым, неприятным запахом горелого мяса. Андрея прежде всего интересовало оружие. Он долго возился с обгоревшими без прикладов автоматами, потом безнадежно махнул рукой. Уже в темноте мы прошли в конторский домик, ночевать решили здесь. Павел бросил матрас на пол и уже минут через пять мирно захрапел.

Я же никак не мог уснуть. Проклятая память неумолимо возвращала меня к событиям прожитого дня. Стоило мне закрыть глаза, как все случившееся снова вставало передо мной с обжигающей достоверностью нервной дрожи, цветом, звуками и даже запахами. Я как раз видел горящего пилота, пытающегося выбраться из пылающей кабины, когда Андрей тронул меня за плечо. Все это время он при свете аккумуляторной лампы-шахтерки разбирал бумаги прокурора.

— Юр, ты не спишь?

— Нет, — признался я, открывая глаза. — Не могу.

— Тогда послушай. Я, кажется, нашел ключ к загадке поведения прокурора. Вот очень интересное письмо…

И он начал читать: