Золото на ветру

Матросы застыли по команде "смирно". Силой неколебимого приказа каждый из этих очень разных людей, объединенных одной формой и общим занятием, получал прекрасную возможность сосредоточить свои вечно разбегающиеся мысли на чем-то высоком и божественном, что воплощалось теперь в ползущем к облакам флаге.

По уставу прижатые к бокам локти, замершая шея и вытаращенные неподвижно глаза - все это не допускало суетную мысль в голову и не давало ей отвлечь сознание, устремленное к небу. Каждым овладел его дух и спешил произвести свой созидательный труд...

Но вот флаг поднят, подана команда "вольно", и можно разглядеть в строю знакомые лица.

Вон Терентий держит у чьей-то повинной скулы пудовый татуированный кулак, а вот и Леопольд Каверзнев в белой рубахе с синим воротом стоит, сделав грудь напружкой, одинаково со всеми на своем месте, имея в виду грудь четвертого от себя человека.

Окрепший утренний ветерок треплет ленты его бескозырки с золотыми якорями на концах. На лбу у Лепы блестит золотом название броненосца.

Леопольд смотрит сияющими глазами в прозрачную даль на ясный горизонт, вдыхает глубоко свежий морской воздух и счастливо думает о том, что впереди еще длинная увлекательная жизнь, конец которой скрывается где-то в бесконечности, в замкнутом спиралью туманном отдаленьи.

1984.

? ? ?

Вещь "Золото на ветру" выгодно отличается от других произведений аналогичного жанра (авантюрного) полным отсутствием нравоучительных лирических отступлений. И как это здорово! Чистый "поток событий" (по аналогии с "потоком сознания"). Даже скрепляющие сюжет основные линии отсутствуют, если не считать историю с алмазом (см. аналогичную пружину для интриги в "Трех мушкетерах").

"Золото на ветру" - любование нереализованными детскими представлениями об авантюрах; особенно выразителен в этом отношении конец - прямо ветер распирает грудь и персонажи совершенно забылись в беспредметном героизме...

Этот бандитский героизм - характерная черта творчества Тихомирова - его живопись и литература до неимоверной концентрации заполнены лихими всадниками в заломленных папахах и с шашками наголо впрочем, жертв почти нет, разве что набьют морду, и то не больно.

На месте Тихомирова, я бы к своим произведениям взял эпиграф: "Я, как вы знаете, люблю, чтобы мои произведения были набиты событиями, и за ваши деньги выдаю их вам без остатка". (У.Теккерей)

В.Шинкарев