Золото. Назад в СССР 1 (СИ)

Догнав, группу я пристроился в хвост и решил действовать по обстановке. Пока мужики на моей стороне. Спасибо Гунько и его истероидному характеру и агрессивной глупости.

Но спасатели на моей стороне, вот именно что, пока. Если их коснется лихорадка — пиши пропало.

Может дойти до того, что они перегрызуться не только со мной, я-то из этой ситуации как-нибудь выкручусь, но и между собой.

* * *

Через час мы все поняли почему спуск никак не был обозначен на карте. Маршрут прерывался отвесными стенами и нам приходилось во многих местах пользоваться веревками для спусков.

Странно, как зеки вообще забрались туда к пещерам без веревок и альп снаряжения. Хотя лезть вверх по вертикали всегда проще, чем спускаться.

Султыг уверенно шел впереди и вел группу по клыкам высота которых не превышала четыре-пять метров. Он терпеливо дожидался пока каждый завершит участок пользуясь веревками.

К моему удивлению он вопреки своему обыкновению, относился к племяннику более чем терпимо и внимательно.

Что-то изменилось в их отношениях на горе.

Ребята из копейская вошли в раж и прекрасно справлялись с отвесными и опасными склонами будто попали в свою родную стихию.

Глядя на них, я пытался перенять их технику спуска на веревке, отличающуюся от той, которой я владел.

Они охотно подсказывали и указывали на мои ошибки.

Через два часа мы оказались внизу и устроили привал. Султыг больше не разговаривал со мной. Он изредка поглядывал то в мою сторону, то в сторону Мусы довольный тем, что наконец-то племянник мне ни в чем не уступал.

За обедом который был организован по той же схемы, мы разогрели свои припасы, а Ямазовы свои, Гунько попробовал обсудить находку разбитого приклада.

— Султыг Ямазович, похоже, что там наверху это были остатки ружья нашего Константина Гибаряна. Кто-то сломал его.

Ямазов пренебрежительно фыркнул.

— Пффф, это могло быть чье угодно ружье. Таких ружей — миллион. С чего ты решил, что эти деревяшки именно к тому ружью подходят?

— Ну вот Илья сказал, что похоже…

Султыг посмотрел на меня и спросил.

— А ты помнишь, какое у твоего друга было ружье?

Я кивнул.

— Помню. У него был старенький ИЖ-18.

— А когда ты твоего друга видел последний раз с этим ружьем?

— Недели две с половиной назад, а что?

— А ты его ружье не забирал?

Что за хрень он несет? Все это он спрашивает неспроста.

— К чему спрашиваете, говорите прямо. Если знаю отвечу.

Он испытующе посмотрел на меня.

— А что ты прятал в свой рюкзак?

— С чего вы решили, что я прятал?

Я был уверен, что ни он ни Муса не видели, как я убрал осколки приклада в полотенце. Нужно приготовиться. Султыг расставлял ловушку. Мне нужно быть готовым к любым неприятностям.

— Я всю ночь не спал, только под утро на секунду и видел, как откуда-то вернулся и что-то прятал в свой рюкзак.

— Это точно был я?

Я смотрел в его глаза. Мы оба совершенно определенно знали, что я спал и никуда до подъема из палатки не вылезал. Он лгал.

Спокойно, умело. В тундре на Севере просто так обвинениями не разбрасываются. Если люди пытаются выяснить отношения — ложь с любой стороны жестоко каралась окружающими.

Меня беспокоило его поведения. Он совершенно не боялся быть пойманным на лжи.

— Ты почему на мой вопрос не ответил?

— Какой вопрос?

— Что ты утром прятал в рюкзак?

— Я за ночь ни разу не выходил из палатки, и утром ничего не прятал ты сейчас… я подбирал слово, — звездишь.

— Покажешь что в рюкзаке? Там вроде ствол был или железяка какая-то, я не разглядел. Ты быстро юркнул.

С чего бы сорокапятилетнему мужику заниматься такой хренью?

Я молча встал, взял свой рюкзак, развязал горловину и опешил.

На самом верху лежал затвор с механизмом от ИЖ18.

Это была деталь от ружья Гибаряна. На нем Костиной рукой были выцарапаны его инициалы. «Г. К. Н».

Гибарян Константин Николаевич. Я держал его в руке и не мог понять, как такое могло произойти?

Охренеть. Сначала я даже не поверил и подумал, что перепутал рюкзаки.

Ребята спасатели молча и с изумлением смотрели то на меня, то на затвор в моих руках.

Я его отстранил от себя и посмотрел. Нет, все же мой. Он мне ее подбросил. Когда? Когда он успел это сделать.

В душе накатила волна гнева смешанная с адреналином.

Мне захотелось посмотреть на Мусу. Теперь он выглядел просто маленьким затравленным зверьком.

Вся его наглость и изначальная бравада пропала.

Я вспомнил как он сидел в УАЗике занимая три пассажирских места, не считаясь с другим.

Она улетучилась. Тундра все расставляет по своим местам.

Судя по тому как он активно избегал моего взгляда он знал, что мне подбросили спусковой механизм Костиного ружья.

Ямазов старший сидел напротив меня и спокойно смотрел мне в глаза. Он немного прищурил веки, так, что можно было подумать, что он смеется глазами. Мол, подбирал обломки приклада — теперь выкручивайся.

А можно подумать, что он так выражает презрение к слабому противнику и считает партию, а может и всю игру выигранной.

Что он ждет от меня? Что я буду оправдываться? Истерить объяснять, что это не я, что мне подбросили? так я еще глубже себя зарою в его ловушку.