Золото. Назад в СССР 2 (СИ)

И конфликт со староверами, деревня которых располагалась недалеко от маршрута движения экспедиции. И конфликт с местными. И ссора и непонимание внутри группы, повлекшее за собой убийство ее членов.

Никто не хотел верить, что члены экспедиции погибли по объективным причинам. Уж слишком опытными были люди ушедшие в ту партию.

Но так устроен Север, что чаще всего погибают именно самые опытные.

И дело не в гордыне, как могут подумать многие.

Дело вовсе не в том, что человек, уверенный в своем профессиональном опыте, порой приобретает чрезмерное чувство самоуверенности, граничащее с чувством мнимого бессмертия, которое притупляет базовый инстинкт самосохранения.

Так часто бывает на «материке», но почти никогда здесь, на Севере.

Люди, прошедшие суровую Северную школу всегда были начеку и дотошно относились к мелочам, как во время подготовки, так и соблюдению правил безопасности во время самой экспедиции.

Дело в том, что «его величество Случай» здесь никто не отменял. И он, проявляясь тут ярче, чем где либо, вставал преградой на пути у тех, кто покорял Север. Кто каждый день отважно шагая по «лезвию бритвы», совершал невозможное.

А погибали более опытные потому, что чаще водили экспедиции. Поэтому и чаще встречались с «его величеством» и разными препятствиями.

«Слишком породнился с Тайгой», которая забрала жизни себе. Так часто говорили про тех, кто погибал.

Так же случилось и с группой Спиридонова. Экспедицию остановил случай. К сожалению несчастный.

По результатам анализа выходило, что сначала они подхватили грипп, а потом следом воспаление легких. Каждый из членов группы заболел. Ни у кого не было шансов выжить.

Люди находящиеся в полуобморочном состоянии не сумели поддерживать в палатках нужную температуру воздуха. Не хватило сил. Их одолел мороз. Лагерь погиб, имея более чем достаточные запасы топлива, продовольствия и медикаментов.

Поэтому опасения Петровича и комментарии по поводу Юга означали одно: он, как и все мы, совершенно не хотел оставаться на озере на зимовку.

Глава 11

Поэтому опасения Петровича и комментарии по поводу Юга означали одно: он, как и все мы совершенно не хотел оставаться на озере на зимовку.

— Мать вашу за ногу. Через пару дней озеро схватится и того… Писец! — Петрович недовольно осматривал окрестности, — если катер-то не придет. Кирдык нам.

Мы снова причалили к берегу и уже успели выгрузить поклажу и затащить лодки на сушу.

Ветер почти стих и мы снова могли слышать друг друга и говорить не крича и не напрягая голосовые связки.

У этого обстоятельства была обратная отрицательная сторона. Если нет ветра, то может опуститься туман.

— Отставить разговоры про писец, — хмуро приказал Семягин, — разобьем лагерь будем ждать помощи. Они знают что мы здесь. Придут на вездеходах. В крайнем случае перезимуем. Всем запасы еды и пересчитать. Разбиваем лагерь.

— Так может подождем? — спросил один из промывальщиков, — вот сейчас мы лагерь разобьем, а они через час появятся. Опять собирай все обратно. А, Командир?

Так рабочие называли Семягина.

— Чего ждать? У моря погоды? Сказано, разбиваем лагерь, что тут непонятного? — Семягин смерил взглядом вопрошающего парня с прозвищем «Брахман».

— Ну вот запомните мои слова, я был против разбивки лагеря. Честное слово, я прям чувствую, что катер вот-вот придет.

— Макаров, чувствовать надо ритм и девушку, когда танцуешь с ней фокстрот или вальс. А здесь нужно лагерь ставить, считать запасы продуктов и выполнять другие распоряжения руководства. Или тебе, в отличии от твоих коллег, нужно письменное приглашение от Будды, или кто там у тебя?

Семягин указал Макарову взглядом на людей распаковывающих рюкзаки и палатки.

— Нет, не нужно, — Макаров тяжело вздохнул и пошел заниматься тем же самым, чем занимались его коллеги. Среди коллег Макарова прозвали Брахманом за его увлечения.

Свободное от нытья и работы время он занимался йогой и рассказывал нам о своем обрывочном представлении о древнеиндийской философии. Никто, конечно, не верил в его поверхностные около йогические бредни.

Но от нечего делать, иногда по вечерам, у костра мужики дружелюбно подтрунивали над Макаровым, а потом просили его снова и снова рассказать об трех мирах.

Брахман никогда не отказывался, просто время от времени снабжал свой рассказ новыми «фактами» и явными фантазиями. Он описывал эти самые миры так, будто сам побывал в каждом из них.

В «подземном», где все только материальное и поэтому там можно получить всё о чем только помечтаешь: пластинки, магнитофоны, джинсы, любую еду.

Но при этом там нет ничего духовного и человеческого, поэтому магнитофон там не послушаешь, ведь музыки там просто нет и быть не может по причине отсутствия духовного.

А еда там красивая, но совершенно безвкусная и не имеет аромата и запаха.

Рассказывал про наш мир, сочетающий в себе и материальное и духовное.