Золото. Назад в СССР 2 (СИ)

— Алкоголь — друг до гроба, пьянство бич нашего народа во все века.

Из палаток начали постепенно высовываться головы. Народ просыпался, прижмуривался от света, улыбался и ёжась вылезал на запах свежеиспеченных блинов.

— Что тут у нас на завтрак, Илюха? — потянулся Рома Козак, — блины? Уважаю, чувак!

Семягин поморщился. Слово «Чувак» носило негативное значение для старшего поколения, с презрением относившегося к молодежному «новоязу».

— Роман, изъясняйся на нормальном языке, будь так добр!

— Есть, товарищ «генерал», — ответил Козак, но поймав его взгляд, из-под нахмуренных бровей, тут же понял, что сморозил лишнего.

Семягин знал, что мужики в коллективе иногда за глаза называли его генералом, но не приветствовал этого.

— Смотри у меня, договоришься до цугундера.

Люди выползали на прохладный воздух улыбались, шли умываться, беззаботно болтали и подбадривали друг друга.

В лагере царила почти праздничная атмосфера. Моя идея приготовить блины нашла отклик и воодушевляла коллег.

Через некоторое время все расположились у костра с кружками наполненными чаем.

Когда кто-то поднимал котелок с рушниками, чтобы получить очередной блин, от пачки взмывало небольшое облако пара. Мне все же удалось сохранить тепло.

За трапезой явно кого-то не хватало. Пересчитав всех мысленно я понял, что с утра не видел Петровича.

— Петрович, вставай. Сейчас все твои блины сожрут, тебе ничего не достанется, — крикнул я в сторону палатки, а потом повернулся к мужикам, — ребят, вы это Петровичу оставьте блинов. Я рассчитывал так, чтобы каждому примерно по три-четыре штуки досталось.

Мужики согласно закивали.

— Петрович, ну где ты там? — позвал его Брахман, но старик не отвечал.

Тогда я встал и направился к палатке. Заглянув в нее я понял, что его там не было. Что за хрень? Я стал вспоминать, но был точно уверен в том, что он не выходил пока я готовил завтрак.

Значит он вышел из палатки до того, как я проснулся. Вчера я не сразу заснул. Я ворочался от того, что мне было неудобно от камешка закатившегося под пол палатки.

Выходить и шарить под полом было совершенно лень. К тому же мне не хотелось будить ни старика, ни Брахмана, который был нашим третьим соседом по палатке.

Некоторое время я терпел и уговаривал себя уснуть. Я убеждал себя в том, что не являюсь «принцем на горошине», и вполне могу заснуть так.

И не в таких условия спали, что называется. Но сон никак не шел и я лежал без сна, глядя в потолок. Как назло во рту у меня пересохло.

Теперь у меня было целых две причины и через полчаса мучений я все же встал и выбрался из палатки.

Я не смотрел на двух моих соседей, когда выходил, но почему-то был убежден, что Перович был там в палатке.

Под полом палатки были накиданы мягкие лапы кедрового стланика, а аккуратно пошарил рукой по ним, чтобы ничего не сдвинуть. Камешек быстро нашелся.

Он проступал сквозь хвою и бы размером с половину ногтя моего мизинца. Такой, очень небольшой на самом деле, камешек из палатки казался чуть ли не булыжником.

Я выкинул его в озеро, зачерпнул кружкой немного воды и утолил жажду. Много пить я не хотел, чтобы не вставать ночью еще раз «до ветра».

Потом я аккуратно пробрался обратно в палатку и снова улегся в постель. На этот раз я довольно быстро уснул и проспал до подъема в шесть утра.

Я не помнил видел ли проснувшись Петровича,я просто вылез наружу и начал готовить завтрак.

Получалось, что Петрович встал и вышел из нашей палатки до моего пробуждения. И до сих пор не вернулся.

Я вынырнул из-за полога и обратился к мужикам.

— А кто-нибудь видел Петровича с утра?

Все начали недоуменно переглядываться, и только братья Мухутаровы Василий и Николай, как всегда сидели с каменными выражениями лиц, по которым ничего невозможно было прочесть.

— А что, разве его нет в палатке? — спросил инженер-картограф Алеев, — вы же с Макаровым вместе с ним спите. Как так?

— Брахман, ты когда видел Петровича? Не слышал, как он утром вставал?

Макаров медленно поводил головой из стороны в сторону, потом пожал плечами.

— Вчера перед сном наверно, я всю ночь продрых, как суслик. Ничего не помню.

Я смотрел ему в глаза, похоже что он говорил правду.

— А ты когда его видел, Илья? — спокойно спросил Семягин, но в его глазах сгущалась буря.

— Я тоже перед сном.

— А с утра, что? Вы же все в одной палатке спите.

— С утра я что-то не посмотрел в его сторону, просто вылез, чтобы завтрак приготовить.

— Ну так не бывает, — включился в разговор Козак, — как это не посмотрел.

Меня охватило неприятное предчувствие. Я встал сложил ладони рупором, развернулся по берегу влево и дважды прокричал:

— Петрович! Петрович!

Не услышав ответа я развернулся в обратную сторону, вправо и теперь снова громко и протяжно позвал старика:

— Пет-ро-вич! Пет-ро-вич!

Ко мне присоединились несколько голосов.

— Пет-ро-вич!

Потом все замолкли и прислушались. Но в ответ последовала лишь тишина.