Золото. Назад в СССР 2 (СИ)

У Вани не было водительских прав и он обратился к Гозману с просьбой перегнать автомобиль и помочь его переоформить в комиссионке. Тот обалдел от удачи, которая попёрла Ване Гранину во все двери и окна и согласился.

У организатора студенческого клуба загорелись глаза. Ему тоже захотелось красную «трешку». Он стал требовать у Гранина ввести его в круг игроков, с которыми Иван играл.

Ведь по мнению Гозмана, Ваня Гранин, только только начавший играть, был игроком посредственным и даже слабым.

Гозман был напорист. Ваня Гранин после долгих отпирательств всё же сдался. Ну как тут отказать собственному учителю?

Он предупредил, что не несет ответственности за результат игры Гозмана.

Для того, чтобы новичка приняли нужен рекомендатель. Ваня попросил не ссылаться в «клубе» на него, на Ивана Гранина, и сообщил фамилию какого-то Шахназарова, которую Гозман назвал при первом посещении «клуба».

В Клубе Гозмана приняли, но…

Приняли, но обыграли на две тысячи рублей. Таких денег у него было с собой не было, он выплатил двести, которые у него были с собой.

По остальной сумме ему растянули срок выплат на неделю. Он уже собрал и погасил еще триста рублей своего долга, оставалось найти полторы тысячи.

Вроде получалось, что пощадили, пожалели студента, но четко объяснили, что у него нет возможности не выплатить.

— Карточный долг — это святое, сказал пьяный в дюпелину поп, выброшенный за порог казино, — так приговаривал тот, кто давал отсрочку Гозману.

Вот теперь Гозман ходил по студентам и пытался набрать денег для покрытия своего карточного долга.

Через пару дней снова на свет вышел Иван Гранин. Он выглядел теперь как франт.

Мой приятель и раньше чем-то напоминал Есенина, теперь же облаченный в модный румынский плащ бежевого цвета выше колен с поднятым воротником, старомодную шляпу и длинный шелковый шарф, был в точь точь как великий рязанский поэт.

Он снова стал завсегдатаем студенческого «преферанс-клуба», но теперь девушки тянулись не к Гозману, а к Гранину.

Надо отдать ему должное, он не поддавался соблазну и твердо решил добиться, если не руки и всего остального, то по крайней мере сердца той самой, из-за которой начал учиться играть.

Он к конце концов ссудил деньги Гозману на оплату долга, сделав того кем-то типа личного секретаря, водителя, курьера одновременно.

Теперь Гозман вечно стоял у Гранина за спиной, пытаясь постичь, как Иван умудряется выигрывать намного чаще чем другие.

Гозман в картежных вопросах прислушивался только к нему, считал Гранина великим авторитетом и смотрел на него как на древнегреческого бога.

В любой студенческой игре Иван был главным. Время игры он был небрежен и деловит. Лихо сдавал, быстрее всех непринужденно оценивал расклады, умудрялся делать замечания партнерам и флиртовать во время игры с девушками. Ну не гусар ли?

Чем больше Ваня втягивался в этот колдовской мир, тем больше мы отдалялись друг от друга.

Я совсем перестал интересоваться вечерами в студенческом преферанс-клубе, где происходили игровые баталии, и полностью сосредоточился на учебе.

У Ивана Громова все обстояло ровно наоборот.

Надо ли говорить, что вскоре оба совсем забросили учебу и отдались во власть карточных игр.

Иван богател, кажется даже добился расположения той, которая была все это время его карточной музой.

Говорили, что него появились большие деньги. Но всей этой истории не суждено было иметь красивый конец.

Гранин начал ходить на какие-то сомнительный вечера с высокими ставками, игра там шла крупная, жесткая. По слухам, Гранин проиграл какую-то невероятно крупную сумму в сорок тысяч рублей. Таких денег у него не оказалось и ему дали отсрочку.

Затем не сумел вовремя выплатить долг, его заставили отдать не только все: деньги, автомобиль, но даже мелкое барахло типа наручных часов и бобинного магнитофона.

Этого все равно не хватило, и его зарезали ночью в арке на подходе к дому.

По этим же слухам, Гозман очень скоро спился, попал в кабалу к какому-то карточному шулеру и сгинул где-то в тюрьме.

* * *

Эти подробности вспомнились в связи со смертью Петровича и рассказом Брахмана, потому что я прекрасно знал, что карточный долг часто ходит рука об руку со смертью и это совсем не шутки.

Если все это про проигранные деньги правда, то тогда становится понятно почему Брахман с самого начала пытался взять на себя роль расследователя.

Ему не хватило напористости, реального опыта работы в милиции и образования, но не смотря на всё это растерявшийся Александр Иванович пару раз спрашивал у него совета и пытался опираться на него.

— Это всё? Ты из-за долга не хотел давать мне читать свой дневник.

Брахман кивнул головой.

— Ты же дал слово, что без меня не станешь никому говорить?

— Дал. Обещание сдержу.

Я видел как поблескивают его глаза от беспокойства.

— Ладно, не переживай попробуем со всем этим аккуратно разобраться. Эта экспедиция очень неплохо начиналась, и очень жаль, что так паршиво заканчивается. Давай ложиться.

— Что ты собираешься делать?