Золото небесных королей

Тем временем полтески двигались, делая зарубки на деревьях около волчьих ям и отмечая путь к будущим воротам в засеке. Из тридцати пяти отборных молодых воинов, отправившихся под началом воеводы Хетрока в поход князя Стовова Багрянородца за запад от места сбора рати в земле голяди и мокши, от рек Нерль, Москва, Протва и Ока, сейчас осталось только двадцать пять. Четверо воинов вместе с Хетроком ещё от Зелова-на-Одере ушли в сопровождении проводника Крозеком через Дунай к долине реки Марица около Адрианополя, чтобы попробовать найти пещеру, где авары прятали золото последних небесных владык Китая из династии Суй. Двое полтесков погибли, истекли кровью после сражения на Одере несколько дней назад. Ещё трое были сейчас не в состоянии сражаться. Их лёгкие на первый взгляд ранения, полученные в битве, невзирая на все старания и ухищрения книжника Рагдая, превратились в очень тяжёлые и опасные раны. У одного полтеска, по имени Шарап, нога в колене около ушиба от острия аварского копья, под кожаной поножью, распухла и почернела. Коленные сустав совсем не гнулись, а наступать на ногу было невозможно от непереносимой боли. Похоже было, что кусочки кости попали внутрь сустава. От боли мужественный степняк всё равно сразу терял сознание, поэтому он мог теперь только лежать на носилках. Шарап обливался потом, был бледен как мел, его бил озноб, и только твёрдый взгляд всё ещё выдавал в нём бойца. Бекета — другой полтеск, не мог двигаться из-за боли в спине вдруг настигшей его прямо в седле. Он спал во время движения, как делали все его товарищи-степняки по своей булгарской привычке, но боль разбудила его, обездвижила, и он и упал с коня всего во второй раз в жизни — первый раз это произошло, когда он скакал на весеннем празднике выбора невест, и его девушка неожиданно ударила несколько раз плетью по лицу ещё до сигнала о начале разрешённой традиционной борьбы. Третий полтеск, по прозвищу Чур, имел на теле множество синяков, ссадин и порезов, но ни одной серьёзной видимой раны. Вдруг вчера он стал так плохо видеть, что не мог узнать лица стоящего перед ним человека. Несколько страшных ударов саблями и пальцами по голове, пусть и защищённой шлемом, полученных во время первого нападения на аваров на тропе, скорее всего были тому виной.

Остальные двадцать пять воинов идущих в бой сейчас вместе с Вольгой, хотя и не вполне оправились от повреждений недавней битвы, однако они были отдохнувшим и уверенными в своих силах. Жертва, принесённая Вольгой только что богу воинов Коршугу, была благосклонно принятая, что было ясно из того, что над местом, где для него было зарыто угощение, тут же села сова — мудрая и безжалостная птица — одно из обличий бога Коршуга.

Отряд полтесков двигался молча: в чёрных одеждах, в матово блестящих в утреннем сумраке островерхих шлемах с тонкими наносниками и кольчужными воротниками, с луками и копьями наготове, на самых горячих аварских конях, из тех, что были захвачены в прошлом бою, и похожих на невероятно красивых и выносливых аргамаков. Трое опытных лучников, вооружённых аварскими же невероятно тугими луками, ехал перед Вольгой шагах в пятидесяти, и по одному лучнику ехали справа и слева на таком же расстоянии, чтобы не дать неожиданно на напасть на отряд, если вдруг авары вздумают, пользуясь туманом, двигаться к источнику шума и стуку топоров вдоль засеки с разных сторон.

Вольга тяжело вздыхал и вспоминал лица и улыбки любимых жён, смешные тучки-ножки своих детей, важные объятия братьев, друзей, оставшихся в аиле между речками Ноксой и Булаку, недалеко от Волги. Ему почему-то сейчас пришли в голову рассказы купцов из Саркела и Багдада, приезжавших зимой за пушниной и мёдом, сообщивших всем удивительные весть о том, что среди арабских племён, городов и правителей, обитающих вдоль торговых дорог с востока на запад, и верящих во множество разных богов, божков и духов, появился вдруг недавно новый человек, сказавший такое громкое и правдивое слово от имени нового бога, что его услышали все — и враги и друзья — друзья с радостью, а враги со страхом — и зовут этого чудесного человека Мохаммед, и он пророк бога, которого называют Аллах.

Таиться больше не было смысла, потому что работники наполняли лес торопливым перестуком топоров, треском и кликами, в то время как остальные, уже не таясь, с разговорами и клацаньем, строились полукольцом около них, лицом к врагу, и готовились к схватке.

Взошло солнце.

Лес наполнился птичьим гомоном, жёлто-белым светом, что перевернул все тени наоборот, вывернул наизнанку все цвета радуги от паутин и листьев, поднимая туман ещё выше к кронам деревьев. Воздух был влажным но тёплым. Холодная земля образовывала на себе, на траве и листьях крупные капли. Они то и дело звучно капали вниз, словно редкий дождь, и от этого намокали одежды и становились тяжёлыми войлочные доспехи и всё кожаное. Только кожаные панцири полтесков и их вещи, покрытые чёрным лаком из берёзового дёгтя и жира не впитывали воду, и оставались лёгкими.