Золото партии

Ангел невесело усмехнулся. Они сидели за столом на кухне, Лекони заваривал чай. Он скоро и смотреть не сможет на чай…

Лекони знал Ангела очень давно… дед старика Лекони как и дед Ангела – сражались во французском Сопротивлении. Старый Лекони снабжал Сопротивление оружием. Так что торговля оружием была в семействе Лекони некоей традицией.

– Многие того хотели бы…

– Но как.

– Я был мертв четыре минуты. Сердце пошло, когда врач констатировал мою смерть…

– Поразительно.

– Видимо, я не все сделал, что мне отмерено Господом…

– Бог решает, Бог решает…

С улицы – слышались вертолеты, где-то далеко

– Что это?

– Рамбуйе. Ты знаешь, что там.

Ангел кивнул.

– Что вообще происходит? Что ты знаешь? Кто-то и в самом деле заложил в Париже атомную бомбу?

– Бомбу… мы все сошли с ума – сказал Лекони – мы просто свихнулись. Произошло то, что должно было произойти… рано или поздно. Оно и произошло…

– Почему Париж?

– А зачем мы пустили к себе всех этих Ахмедов, Мохаммедов… Париж третий на очереди. Марсель, Лион… уже были.

…

– Я думаю, что они врут. Но точно не знает никто.

Ангел молчал. Дымился, остывая чай в массивной глиняной чашке

– Я видел твою дочь – сказал Лекони

– Давно?

– Давно. Больше года прошло.

– Зачем она приходила?

– Зачем ко мне приходят? – пожал плечами Лекони – купить

– И что ты ей продал?

– Всего понемногу.

Они снова замолчали. Говорить было тяжело.

– Я ищу ее. Она где-то в Париже

– Что ж, удачи.

– Мне надо купить.

Лекони невесело рассмеялся

– Ты видишь, что я делаю? Я развожу ромашки.

– Не может быть, чтобы у тебя ничего не было.

Лекони усмехнулся и стал пить ромашковый чай. Любимый чай Адольфа Гитлера…

Ангел ждал.

Допив чай, Лекони еще сидел какое-то время, потом решительно встал.

– Ладно. Пошли.

Они вышли на двор. Старый Лекони провел его за дом… тут был небольшой садик, типичный для французской провинции. Французы в своих садах выращивали овощи, много выращивали салата, который во французской и европейской кухне занимал место лука.

Между одной из гряд, Лекони нащупал в земле трос, натянул

– Помоги…

Вместе – они потянули за трос и часть гряды – отъехала, роняя сухую землю в бетонированный проем, на ступени лестницы.

– Что это?

– Увидишь. Иди за мной.

Лекони первым спустился вниз, подсвечивая себе карманным фонарем. Набрал код на мощной, бронированной двери, с усилием отодвинул ее в сторону – она не открывалась, а отъезжала в сторону. Значит, взрывобезопасная, бункер на случай ядерной войны.

– Заходи.

Ангел взял фонарь, огляделся. Грубо сколоченные… точнее сваренные нары, которые можно использовать и как полки, многочисленные ящики, толстый слой пыли на всем – но кое-где он явно недавно стирался.

– Вон те смотри.

– Не взорвется?

– Нет.

Это были кейсы, очень старые, сделанные еще до того, как изобрели прочные пластики. Стальные, блестящие застежки. Ангел открыл один из кейсов – там, на негорючей парашютной ткани лежала винтовка.

Это был Хеклер и Кох. Модель G41, Со складным прикладом. Подствольный гранатомет… оружие созданное гением немецких инженеров и трудом лучших в мире немецких рабочих. В те времена, когда еще не все в мире было сделано в Китае.

– Что это?

Лекони победно подбоченился

– Это моя находка. Слышал про программу Гладио?

– Слышал. Переход к партизанской войне.

– Да, если коммунистическая партия в любой стране Западной Европы возьмет власть

– Интересно. Миттеран был коммунистом.

Лекони рассмеялся

– Он такой же коммунист, как и твой дед. В сороковые его едва не посадили за коллаборационизм. Он всегда был правым. Но нам не доверяли. Потому и оружие немецкое. Да и Клерон102 – не лучшее из того что придумано на свете.

Ангел нажал на рычажок, освобождая ствол гранатомета – он тут откидывался вниз

– Закладка для групп коммандос. Этот дом специально построен, под ним – бункер. Мне шепнул по секрету один человек, что эту недвижимость стоит купить.

– И про нее забыли?

– Как видишь.

Одних автоматических винтовок – было, судя по ящикам штук двадцать. G41 – редкая, сейчас уже коллекционная вещь. Ее сделали на основе G33, специально совместимой с американскими магазинами и боеприпасами. Все восьмидесятые производили мелкими сериями, потом производство свернули – началась разрядка, да и… дорого. Но за качество стоило и заплатить.

Получается, что были и серии, которые прошли мимо учета и направились в такие вот бункеры.

– Поразительно.

– Брюссель и не такое может. Здесь есть и пистолеты. Причем с глушителями. Старые – но вполне годные, я думаю. Взрывчатке вряд ли стоит доверять. Все-таки много времени прошло.

– А патроны?

– Динамит Нобель, немецкие

Вопросов не было.

– Ну и сколько ты хочешь за свой старый хлам?

– Договоримся…

За винтовку и Узи с глушителем Ангел отдал пять тысяч. Еще столько же потянули очки ночного видения – первое поколение, дрянь редкая – но выбора не было. Вертолетные, первое поколение – в таких громили Саддама во время Бури в пустыне.

Передвигаться с таким количеством оружия близ Парижа было смертельно опасно, но выбора у него – не было…